– Так я смогу это сделать?

– Ты сам знаешь ответ. Ты хочешь, чтобы я сказал тебе о другом, и я скажу тебе – там, в бункере, ты будешь не один. Там будут и другие наши люди. Ты не будешь знать, кто это. Но они там будут. Ты сделаешь свою работу, а они сделают свою. Так что ты – это часть команды. И если ты дашь слабину, если ты не сумеешь выполнить своё задание – от этого пострадают другие наши люди. От этого пострадает вся операция.

– Операция? То есть…

– Ситуация изменилась, и решено ликвидировать Фирму в понедельник.

– Мне сказали, что будет какое‑то важное дело… Харкевича поставили главным в этом деле, мне велено быть с утра…

– Да, – сказал Дюк. – Это действительно важное дело.

Важное для тебя и для Фирмы. Ты должен выжить, а Фирма – умереть. Таков расклад.

Он заставил Алексея повторить последовательность действий и остался доволен услышанным. Уже собравшись уходить, Дюк обернулся и сказал:

– За сестру и мать не беспокойся, с ними все хорошо. Я лично тебе это гарантирую.

Алексей кивнул. У него не было оснований не верить человеку в очках. И поэтому в ночь с воскресенья на понедельник он совершенно не думает о своих родных, он думает о лестничных пролётах и коридорах подземного бункера, он думает о Морозовой и Мамонте, он думает о том, как выполнить задание и остаться живым. Он думает о том, что завтра, когда все начнётся, он не будет один.

По иронии судьбы, он совершенно не думает о Карине, девушке, которая когда‑то посчитала его слишком странным для бандита. По иронии судьбы, Карина ни в эту ночь, ни в предыдущие несколько дней не вспоминала об Алексее.

Но есть кто‑то, кто думает одновременно о Карине и Алексее. Есть кто‑то, у кого есть планы на понедельник.

5

Понедельник – день не лучше и не хуже других. Так почему бы не сделать это в понедельник?

Так думает грузный бородатый мужчина лет сорока, сидя на широкой постели, застеленной шёлковым покрывалом. Близ кровати горит светильник, на коленях у мужчины лежит раскрытый Коран, но это лишь для виду. Коран не способен излечить боль, терзающую тело мужчины. Ночью боль всегда сильнее, поэтому пальцы мужчины придвигают поближе не две синие таблетки как обычно, а три. Это поможет унять боль, и это поможет уснуть. Так уж получилось, что наибольшие страдания мужчине причиняют не последствия пулевых или осколочных ранений, не старые шрамы от ударов ножом – всего этого было предостаточно в его бурной жизни, – но застуженные почки. Они же – неотступающие болезненные воспоминания о холодных ночёвках в горах, которые когда‑то казались детскими игрушками по сравнению с ракетами российской авиации. Но ракеты прошли мимо цели, а вот холод проник в его тело и теперь рвёт почки изнутри…

Человека зовут Чёрный Малик. При рождении он был назван иначе, но умирать будет как Чёрный Малик. Он считает, что прозвище получил за цвет курчавых волос и за цвет боевого комбинезона, в котором появлялся перед телекамерами журналистов‑стрингеров. Кто‑то, напротив, считает причиной такого прозвища беспримерную жестокость при расправах с врагами, солдатами или гражданскими, русскими или чеченцами. Сейчас такие детали уже неважны. Важно пережить ещё одну ночь и правильно рассчитать дозу лекарств.

Чёрный Малик глотает таблетки и терпеливо ждёт облегчения своих мук. Он так устал от этой боли. Боль заставила его выйти из борьбы, покинуть горы. Потом были больничные палаты, много палат, много вежливых врачей и много оплаченных счётов за лечение. Забавно, что счета оплачивал человек, носивший русскую фамилию. Кто уж он был на самом деле, Чёрный Малик не знал, потому что иногда ему казалось, что в теле господина Крестинского нашёл себе временное пристанище дьявол.