5

В отделении милиции всё было очень просто. У Алексея записали паспортные данные, но допрашивать не стали, потому что приехал высокий усатый полковник – отец Олега. Он зашёл в кабинет, холодно посмотрел на Алексея и хмыкнул:

– Брат, значит… Ну‑ну.

Минут через десять в кабинет вошёл милицейский капитан и с ним ещё двое, все довольно крепкого телосложения.

– Вот что, – сказал капитан. – Все нам с тобой понятно, мститель хренов. Башку на войне тебе застудило.

Алексей ничего на это не сказал.

– Повезло тебе, – продолжил капитан. – Полковник Фоменко, он человек с пониманием. Говорит, не надо парня на зону сажать. Парня понять можно.

Алексей продолжал слушать молча.

– Так что полковник Фоменко тебя прощает, – сообщил капитан. – Только с одним условием. Чтобы ты огреб так же, как сын полковника Фоменко. Слышишь?

Алексей все слышал.

– Я считаю, так правильно, – сказал капитан и снял часы с руки. – Око за око… Зуб за зуб.

– Вот именно, – неожиданно улыбнулся Алексей. – Вот именно.

От этих слов и от этой улыбки у капитана на миг возникло ощущение, будто он допускает серьёзную ошибку.

Капитан не любил такие ощущения и, чтобы избавиться от них поскорее, врезал Алексею в лицо.

Глава 2

Бондарев: вынужденная посадка

1

Бондарев не верил в совпадения. Абсолютно не верил. Он выстроил в голове набор всех обстоятельств, потом добавил последнее – нет, он не верил, что это могло случиться само по себе.

– Мадам и мсье, – раздалось из динамиков. Теперь объявление повторяли по‑французски. Шла шестая минута полёта рейса Милан – Мюнхен, и в данный момент самолёт совершал разворот, чтобы снова сесть в миланском аэропорту Малпенца.

– Небольшая техническая проблема, – говорили динамики. – Просьба не волноваться. Ситуация под контролем. Через краткий промежуток времени мы продолжим наш полет.

– Это наверняка бомба.

Бондарев недоуменно посмотрел на своего соседа. Плотный немец лет сорока в белой рубашке с расстёгнутым воротником, пальцы вцепились в ноутбук.

– Или бомба, или среди пассажиров арабские террористы, – паническим шёпотом говорил немец. – Они сразу не раскусили этих арабов, а потом прогнали информацию по всем компьютерам, нашли их данные и теперь возвращают наш самолёт…

Бондарев внимательно его выслушал, потом вежливо улыбнулся, кивнул и сказал:

– Нихт ферштеен. Не понимаю.

Согласно документам он был специалист по недвижимости из Белоруссии, подбирал для своих клиентов виллы в Северной Италии на следующее лето, а потому имел полное право не знать немецкого языка.

Сосед ёрзал в кресле, пытаясь высмотреть в салоне потенциальных террористов, а Бондарев думал о бомбе. Задержка ещё часов на шесть как минимум. Полный повторный досмотр багажа. Проверка документов. Личный досмотр.

Что не так? Документы выдержат. Я выдержу. Багаж… Интересно, что они будут делать с багажом.

Значит, во‑первых, багаж. Во‑вторых, в субботу утром уже ничего не получится. Придётся переносить на понедельник, а это потеря времени, потеря темпа… Короче, ничего хорошего.

Рядом с Бондаревым не было Лапшина, не то сказал бы обязательно:

– В первый раз, что ли?

Лапшин. Лапшин улетел час назад на Варшаву. С ним все в порядке. У Воробья самолёт на Стамбул через полтора часа. Воробей сейчас в аэропорту, он слышит объявление о возврате мюнхенского рейса. Реакция? По идее, реакции не должно было быть никакой.