Все это слушали, вполне доверяя каждому слову. Во-первых, подлинность харузинского рассказа ощущалась в каждом произносимом слове. Во-вторых, история-то касалась басурман, а среди басурман каких только имен и обычаев не встретишь!

Потом старый слуга, раздухарившись и позабыв об осторожности, угостил всех сладкими пирожками — явно крадеными. После пирожков новые приятели заснули сладким сном, и снились им ягоды в меду, сладкая хмельная бражка и жирные блины в сметане.

* * *

Ночь стояла над Новгородом, одевая великий торговый город бархатом и шелком с жемчугами. Красивые здесь ночи, торжественные. Электрическими фонарями не испорченные.

Эльвэнильдо встречался с Флором, Лавром и Вадимом на берегу Волхова, на условленном месте.

— Узнал, — выдохнул он, едва завидев друзей.

— Что-то вид у тебя странный, — заметил Флор. — Взъерошенный какой-то.

— Ох, Олсуфьич, вызволяй меня оттудова, — взмолился Эльвэнильдо. — Житья нет, заедает мою молодую жизнь старший конюх. Невзлюбил как басурмана, просто поедом ест.

— Вызволим, — обещал Флор. — Потерпи немножко. Нельзя же так — продать пленного татарина, а после сразу же назад его требовать. И побег тебе устраивать пока рано. Эдак Глебов вообще взбесится и на стену полезет: за несколько дней двое слуг от него удрали. Он все-таки человек хороший и такого отношения не заслужил.

— Я тоже, — сказал Эльвэнильдо.

— Что?

— Не заслужил — вот что! — окрысился Сергей. — Проклятый конюх так меня и гоняет! И, главное, сам поручение даст — и тут же так устроит, чтобы я непременно дело испортил. То вилы в сене «забудет», то на пути мне попадается, чтобы я непременно его толкнул или испачкал…

— Это он тебя опускает, — сказал Вадим. — Ну, по-лагерному. Такие потом при Сталине политических заключенных мучили. В каждую эпоху подобная гадина сыщется. Терпи, как академик Сахаров терпел.

— Ладно, товарищи, — сдался Эльвэнильдо. — Пострадаю еще немного ради общего дела. Запоминайте пока, кто у Глебова на том пиру был. Глебов сосватал дочь Настасью за сына Вихторина. Вихторин у него был. Потом — Авдотья Туренина с полюбовником, он же управляющий ее. А сам Туренин — помер.

— Это мы уже знаем, — перебил Флор.

Сергей сердито блеснул глазами.

— Если вы все уже знаете, то я, пожалуй, от Глебова смоюсь.

— Нет, нет! — почти испуганно остановил его Флор.

Харузину стало смешно.

— Ладно, прямо как дети… Рассказываю дальше. Запомнили? Вихторин, Туренина, ее управляющий. Четвертый — какой-то латинник. Не знаю, откуда он взялся и для чего на том пиру присутствовал.

— От кого информация? — осведомился Вадим.

— Источник надежный — кравчий. Он вино разливал, пока с ног валиться не начал. От усталости. Тогда они его спать отправили. Был ли при том Неделька — неизвестно. Скорее всего, все так и случилось, как Флор говорит: Неделька под столом где-нибудь спал, его и не заметили.

— Н-да… — протянул Лаврентий. — Латинника надо бы найти. В Новгороде их, правда, много…

— Еще что? — требовательно спросил Флор.

— Да вроде бы ничего, — пожал плечами Эльвэнильдо. — Я, ребята, спать пойду — работы завтра много.

— Пожелания есть? — спросил Вадим.