– Да, – сказал он, – я забыл, что вы сыщик-любитель. Маленький Шерлок Холмс, который все еще сует свой нос в дела, которые его не касаются. Послушайте моего совета, "Райс, следите за языком, иначе я могу рассердиться и расправиться с вами по-своему.

– Как я испугался, – воскликнул я. – Не будьте смешным, Руди.

И только он собирался мне что-то ответить, как дверь отворилась и вошел какой-то тип. На нем была форма морского офицера, на она была ему слишком велика, и похоже, что парень уже успел где-то раздавить бутылочку.

– Прошу всех, кто не будет участвовать в сеансе, сойти на берег, – объявил он. – Только те леди и джентльмены, которые будут принимать участие в сеансе чтения мыслей, могут оставаться. Все остальные могут смываться.

Две или три дамы и пара парней встали и ушли. Я слышал, как этот морской офицер ходил по коридору и выкрикивал такое же приказание: всем посторонним покинуть яхту. Очевидно, на борту яхты довольно много народа.

Я подошел поближе к Карлотте.

– Как поживаете, Карлотта? – спросил я и уголком глаза видел, что Руди наблюдает за мной, как притаившийся зверь. – Как вы себя чувствуете, «Ядовитый плющ»? Много ли ребят стало за последнее время жертвами ваших ядовитых щупальцев?

Она посмотрела на меня, как на ползучего гада.

– Слушай, ты, грубиян, – сказала она. – Может быть, ты был чем-то для твоей дорогой мамочки, но для меня ты просто презренный подлец. И я не забыла тот номер, который ты разыграл со мной при нашей последней встрече. Считаешь себя неотразимым? Думаешь, любая леди бросится на тебя, какой ты красавец.

– Именно такой, – ответил я. – Только вот если ты леди, тогда я – Сиамский король, избранный президентом Кубы в тот момент, когда на острове бушевали снежные бури. Но я не смею вас больше беспокоить, потому что я вижу, как «бойфрэнд» Руди собирается подойти к нам и разыграть один из своих героических актов. А когда он это делает, я откладываю в сторону все дела, чтобы вдоволь похохотать.

Подошел Руди. Его буквально разрывало от ярости. Он бы, вероятно, с огромным удовольствием разрубил меня на куски.

– Вы помолчите. Райс, – сказал он, – не смейте разговаривать с мисс де ля Рю, потому что ей это не нравится! И мне тоже…

– И мне тоже. И мне не нравится ни она, ни ты, – огрызнулся я. – Но мы живем в свободной стране, и если я хочу с ней разговаривать, никто не может мне запретить. И если я хочу сказать, что Она для меня все равно, что перезрелая сморщенная маслина – а я, кстати, ужасно не люблю маслины, – я ей это прямо так и скажу. А что касается тебя, то когда мне захочется придумать сравнение и для тебя, я отложу на целый день все свои дела и займусь подбором соответствующих слов в различных словарях.

Тут он наговорил мне такое, что не найдешь ни в одном словаре, и схватился за горлышко бутылки виски. Но я выкинул номер, которому меня научили на Кубе. Я немного отступил в сторону, сделал вид, что собираюсь дать ему по морде, и когда он поднял бутылку, чтобы защититься от моего удара, ребром кисти ударил его по пояснице, как раз в том месте, где проходят нервы. С лицом, перекошенным от боли, он свалился, как кегля, и уставился на меня глазами, которые сверкали, как глаза всех чертей ада.

Два других парня встали и подошли к нам поближе. Казалось, вот-вот вспыхнет всеобщее веселье, но тут дверь отворилась, и на пороге стоял с улыбкой на лице сам Сен Райма.