– Бабушка!

– Ну а что бабушка? Ну вот что вы все «бабушка» да «бабушка»! Ты девка видная, а он молодой парень, что тут «бабушка»? Видела я, как он тебя нафотографировал, это ж глаз не оторвать.

Янка захохотала.

– Ну так это я просто такая красивая, он-то здесь при чем?

– Ты еще у нас и скромная, как я погляжу. В общем, смотри. А то быстро в дом вернешься, а его – взашей. Поняла?

– Поняла, – смешливо фыркнула Янка, а сердце у самой билось колоколом.

Так они и стали жить: бабушка, дед, мама с Ростиком в доме, Янка и москвич Глеб в скворечнике. В летней постройке становилось холоднее с каждым днем, особенно когда налетели суровые осенние ветры. Янка спала под двумя одеялами, а обогреватель пододвигала вплотную к кровати.

Тарас уехал, о чем-то особенном договорившись с Глебом. Глеб тоже часто уезжал: в Коктебель, на Меганом, в Малореченское или Алушту. Иногда даже на несколько дней – в Ялту и Симеиз. Янка скучала. Ходила мимо его двери, а, когда никто не видел, прислонялась к ней всем телом, прижималась щекой. И думала:

Майке она, конечно, все пальцы про него отстучала.

«Ой, Яныч, я так и знала, что ты в какого-нибудь такого влюбишься!»

«В какого?»

«Ну, в необычного… что тебе наши мальчики? А Рябинин, между прочим, тут за Озарёнок ухлестывает. Вчера на дискотеке три раза ее приглашал!»

Янка целую минуту смотрела на экран, прежде чем оценить, осмыслить и принять новость. Но Майке показывать этого, конечно, было нельзя. Засмеет. И она набрала:

«Да ты что? А Листовский как же? Не убил его?»

«Да они же расстались. Еще в начале года».

«Да? Жалко… я в них верила».

«Ну, так и что твой Глеб?»

«Если б мой…»

«Хоть фотку пришли, что ли!»

«Ага, где я возьму-то?»

«Ну, сфотографируй! Очень хочется посмотреть, кому отдала свое сердце неприступная Ярцева».

«Чем, Май? Фотик у отца остался, а мы тут и так еле сводим концы с концами. Даже компа нет. А телефон у меня допотопный. Сама хочу его фотку, что-нибудь придумаю».

Вообще-то Янка уже придумала. Глеб всегда работал под черешней, скидывал и обрабатывал фотографии, так что нужно было просто дождаться, когда он сядет работать, а потом захочет, например, в туалет или просто пройтись. Технику он свою не убирает никогда, и можно тогда залезть в комп, наверняка у него фотографии самого себя тоже есть, ведь не все время он по ту сторону кадра!

Все прошло без сучка без задоринки. Глеб работал, потом встал, потянулся, взял в комнате полотенце и, наверное, пошел в душ. Янка подождала немного и подбежала к ноуту. Папка с фотографиями была открыта. Так: «Зимний Крым», «Феодосия», «Церковь-маяк», «Рыбачье»… здесь его, конечно, не будет. Ага, вот «День Рождения Калмыкова». Янка открыла папку, начала листать. Калмыков оказался рыжим и толстым, с золотой печаткой на пальце. Лес, березки, шашлыки… И девушки, девушки какие-то, так много и все обнимаются с Глебом. Янка от досады губу закусила. Наконец нашла, где он один. Вполоборота, серьезный такой. Янка едва успела скинуть фотографию на флешку и закрыть папку, как Глеб вышел из душа.

– Ого! – замер он. – Это что за диверсия?

Янка покраснела так, что… в общем, ужасно стало стыдно.

– Я… просто я хотела… Глеб… я хотела скачать свои фотографии. Ну, там, в холмах, когда мы встретились.