Кристина промолчала. Ей старик не показался сумасшедшим, хотя, кто знает? Порой ей чудилось, что в этом здании сумасшедшие все.

— Ты обещала кофе, — напомнил Шелд, когда они вернулись в кабинет.

— Уже делаю, — Кристина скрылась за дверью и спрятала слайд в свою сумочку, облегченно вздыхая. Куратор ничего не заметил, и дышать стало легче. Когда кофе известил пузырьками о готовности, орита почти уже успокоилась и в кабинет вернулась с улыбкой.

— Кстати, сегодня освободишься раньше, — обрадовал Шелд, не поднимая головы от кристаллов, которые просматривал, делая быстрые пометки в тетради. — У меня выезд через час, ты там не нужна, сам справлюсь.

— Хорошо, — несколько удивленно протянула Крис, но возражать, конечно, не стала. К тому же ей тоже не терпелось укрыться за надежными стенами своего дома, так что сегодня ей везло.

И стены хранилища она покидала довольная.

Шелд откинулся в кресле, сложив кончики пальцев. Так ему всегда лучше думалось. Еще раз посмотрел на раскрытое личное дело новой ориты. Заглядывать снова необходимости не было: у него была прекрасная память, и все сведения, содержащиеся внутри, он запомнил с первого раза.

Но этих сведений было недостаточно.

Он взял со стола металлическую заколку с синим камнем, еще утром украшавшую черные волосы Кристины, и залпом глотнул янтарь. Солнечный, тягучий, как смола, напиток обжег гортань и камнем провалился в желудок. Боль расцвела внутри, словно алый цветок, но Шелд привычно не обратил на неё внимания, погружаясь в накопитель. Глубже и глубже…

Заколка выпала из ладони и насмешливо звякнула, ударившись о дерево стола. Дознаватель снова откинулся в кресле, на его лице играла улыбка. Это было интересно. И даже очень. Ведь такой удобный накопитель — метал и камень, стоявший в первых строчках классификатора Вельмута, не содержал ни крупицы воспоминаний о своей владелице. Ни одного, даже самого незначительного.

А это значит, что девушка хорошо позаботилась о своей защите.

Лето

Кай

Бросил куртку в коридоре, снял туфли и, не включая свет, прошел в комнату. И первым делом наступил в лужу.

— Что за… — ругнулся я и щелкнул включателем. И выругался снова. Никогда не думал, что одно маленькое недоразумение, слепое и полудохлое, способно привести мою идеальную гостиную в состояние полнейшего хаоса.

Покрывало с дивана валялось на полу, и было подозрительно испачкано в чем-то отвратительно мерзком. Светлый ковер в пятнах и шерсти. Тарелка с молоком перевернута и задвинута под кресло. Следов молока, правда, нет, зато есть следы того, во что это молоко превратилось в тщедушном кошачьем тельце. А самое гадкое, что мой любимый хронометр с цаплей валяется на полу, и серебряная птица укоризненно щелкает клювом.

— Утоплю, — хмуро сдирая мокрые носки, решил я. Оглянулся, пытаясь понять, где спрятался виновник этих художеств. Следующий час я потратил на поиски облезлого кота, с каждой песчинкой времени злясь все сильнее и в красках представляя, что я сделаю с этим гаденышем. В коридоре обнаружился разрытый фикус, земля была перемещена из горшка почти полностью и ровными влажными горками возвышалась на паркете красного дерева. Сам паркет местами поцарапан. Так же, как и край антикварного столика. Но самого животного не было нигде, словно он испарился.

— Сам придешь, — я пнул от злости тот самый столик и ушел на кухню, оставив дверь открытой.

Кухарка приходила два раза в неделю, и сейчас я достал телячьи отбивные, бросил их на сковороду, чтобы разогреть. Жирный мясной запах поплыл по комнатам, наполняя мой рот слюной. Я сел к стойке, отрезая от сочных отбивных толстые куски и с удовольствием отправляя в рот.