В едином порыве, без голосования, Плеханова избирают председателем съезда и затем записками, тайным голосованием, выбирают двух заместителей.

Ленин и Красиков занимают места за столом президиума.

Споры начнутся завтра, а сегодня у всех слишком приподнятое настроение, слишком большое для всех торжество этот съезд!

Потому-то с таким оживлением все идут после первого заседания в «Золотой петух» — так называется гостиница, в которой расположились делегаты, — и по случаю торжества кое-кто позволил себе пропустить по рюмочке, а Гусев дал целый концерт, он пел для товарищей одну оперную арию за другой.

Разногласия начались на втором заседании. Ленин выступил с предложением о порядке дня. Он находил нужным прежде всего обсудить вопрос о Бунде — по существу, это был вопрос об основных принципах организации партии.

Началась работа; казалось, все было сделано для того, чтобы съезд проходил в полной тайне.

Каково же было удивление Землячки, когда при выходе ее остановил полицейский.

— Простите, сударыня, но я хотел бы спросить, чем это вы там занимаетесь на этом складе?

Землячка растерялась.

— Мы готовим… готовим любительский спектакль.

— Благодарю.

Полицейский откланялся…

Землячка сообщила о разговоре с полицейским Гусеву, и тот тоже не придал полицейскому любопытству серьезного значения.

Не прошло, однако, недели, как Землячку и Гусева пригласили в полицейский участок — прислали в гостиницу полицейского, который с безупречной вежливостью вручил им голубые повестки.

Пришлось пойти, чтобы отвести от себя подозрения.

Но выяснилось, что полиция отлично осведомлена о том, что происходит в заарендованном брюссельском лабазе.

— Двадцать четыре часа… В двадцать четыре часа предлагается выехать из Бельгии, — было безапелляционно предложено Гусеву и Землячке. — Мы не хотим портить свои отношения с Россией. Вполне возможно, что на съезде вы ограничиваетесь одними теоретическими дискуссиями, однако агенты русского правительства утверждают, будто вы готовитесь взорвать…

Полицейский комиссар поводил в воздухе руками, так и не уточнив, что именно собираются взорвать русские революционеры.

Оставалось лишь подчиниться.

«Со съездом переконспирировали, — вспоминала впоследствии Надежда Константиновна. — Своим вторжением мы поразили не только крыс, но и полисменов».

В Брюсселе уже ходили рассказы о русских революционерах, собирающихся на какие-то тайные совещания.

Пришлось срочно перебазироваться — местом для продолжения съезда избрали Лондон. Объявили на несколько дней перерыв, уложили чемоданы и отправились в страну туманного Альбиона.

Прибыли в Остенде, погрузились на пароход.

Землячка ехала вместе с Владимиром Ильичем и Надеждой Константиновной.

Владимир Ильич был в отличном расположении духа. В конце концов не так уж важно, где заседать. Важно, что съезд собрался и будет продолжаться и что большинство искровцев были твердыми и последовательными сторонниками Ленина.

Вскоре после отплытия спустились в кают-компанию, поужинали.

Смеркалось. На море начиналось волнение. Пароход покачивало. Сперва никто не обращал на это внимания, но постепенно пассажиры стали расходиться по каютам. Пароход был старинной постройки, отдельные каюты предоставлялись лишь пассажирам первого класса, а для пассажиров второго класса предназначалась одна общая каюта для дам и одна — для мужчин. Делегаты съезда путешествовали во втором классе, партийные деньги требовалось экономить. Качка усиливалась. Надежда Константиновна побледнела, и Землячка тоже чувствовала легкое головокружение. Они поднялись из-за стола.

— Мы пойдем, Володя, — сказала Надежда Константиновна.