– Не обманывайте хотя бы себя. Трое ворот у него вскрыто. И ваши люди не в силах выбить моих комитатов за стены.

– Но и ты, уважаемый, не можешь пройти в город. Мы предлагаем тебе очень выгодный вариант. И ты сможешь избежать гибели своей армии, которая совершенно придет в негодность после решительного приступа.

– Не могу войти или не хочу?

– Что?

– Я не могу протий дальше в Иерусалим или не хочу, ожидая торга? – Повторил свой вопрос Ярослав. – Молчите? А я вам скажу. Что за весь ночной бой у меня всего трое убитых и дюжина раненых. Это ли следствие непреодолимой обороны? Сколько убито у вас? Сколько ранено у вас? Только на отражение ваших контратак мои люди убили больше двух сотен. Их тела пришлось выносить за стену, из-за чего я знаю с точностью до человека ваши потери убитыми на месте в стычках со мной.

– И все же ты не спешишь атаковать.

– Не спешу.

– Почему?

– Я не желаю лишней крови. Поэтому давал вам возможность поговорить и предложить мирное решение нашего конфликта. Не такое глупое, конечно, что вы предложили. Но все же.

– И что же ты хочешь нам предложить?

– Мне нужно, чтобы вы выполнили три условия. Первое. Ваши воины снимают с себя доспехи и оружие, золото и серебро и уходят на своих двоих, унося воды и провианта столько, сколько унесут на себе. Это первое условие.

– Оно уже немыслимо!

– Второе условие. Халиф и все его родственники остаются моими гостями.

– НЕТ!

– Третье условие. Все, кто пожелает покинуть город обязуется принести клятву своей бессмертной душой, что более никогда не будет воевать против меня или Империи.

– Уважаемый, ты ставишь невыполнимые условия.

– На иных условиях я не вижу смысла заключать с вами мир, кем бы вы ни были. Вы все умные люди и прекрасно понимаете, что я не могу себе позволить оставить за своей спиной армию.

– Но ведь ты, уважаемый, уйдешь из Иудеи. Какая тебе разница – будет здесь армия или нет?

– Я пообещал возрождение царства Иудейского, в котором будет править ребенок рожденной от меня. Так что получается, что я уйду. Но недалеко. И в любой момент смогу вернуться для решения местных проблем. Сами понимаете – бросать ребенка на произвол судьбы глупость несусветная.

– Понимаем, – кивнули переговорщики.

– Ступайте. Думайте. Даю вам время до рассвета.

– Или что?

– Или я возьму Иерусалим и всех, кто окажет сопротивление уничтожу.

Переговорщики ушли. А Ярослав устало потер виски. Как же он уже устал от войн и всей этой суеты.

Адасса. Он надеялся, что тех нескольких недель, что он провел с ней в Яффе оказалось достаточно для беременности. И далее их пути пересекаться не станут. Не так, чтобы она ему не нравилась. Просто он был женат и не стремился к изменам ради измен. Разве что вот так – в рамках политической целесообразности.

– Уважаемый переживает? – Тихо спросил подошедший коэн.

– Мы с тобой, друг мой, взлезли в удивительную авантюру, – тихо произнес Ярослав не открывая глаз.

– Знаю.

– Пелагея может не простить.

– Пелагея сейчас у Василевса. Уверен, он прикладывает все усилия к тому, чтобы из дикарки воспитать ромейку.