Над ночной бухтой, расправив черные крылья, кружила Кара. Она начала снижаться над галерой. Никакие вспышки и магические молнии не мешали ей — значит, Рэруну, Павелу и остальным удалось убить бывших на борту заклинателей. Она обрушила на палубу огненный столб.

Уничтожив всех зентов, она направилась к последнему кораблю. Дорну, Уиллу и Аламарайне нужно было продержаться там, пока она не закончит. Хафлингу и жрице повезло, что они находились недалеко друг от друга. Они могли прикрывать друг друга. Дорн же был слишком далеко от них и не мог перебраться к своим товарищам. Он вынужден был сражаться в одиночку.

Он встал спиной к воде, чтобы зенты не могли подобраться к нему с тыла, и подставил под удары железную часть тела. Найдя место, чтобы как следует размахнуться своим огромным мечом, Дорн обрушил его на голову ближайшего из врагов.

Размозжив голову одному из зентов, он схватил за ногу другого. К счастью, удар шпаги, который он даже не успел заметить, пришелся на железную руку. Дорн схватил клинок железными пальцами, сжал и переломил пополам.

Вдруг зенты закричали. Дорн сразу понял, что их напугало. На галеру неслась Кара. А это было пострашнее любых других атак, потому что Кара уничтожала всех, кто попадал под струю пламени, которую она выпускала из пасти. Вернейший способ уничтожить зентов.

Дорну и его товарищам пришлось спасаться. Оглядевшись, Дорн понял, что ему остается только прыгнуть за борт. Он бросил меч, перелез через ограждение и вцепился в планшир, думая, что сможет удержаться. Но дерево уже прогнило и раскрошилось. Дорн бухнулся в воду.

Плыть он не мог. Железо тянуло ко дну. Он яростно барахтался в холодной воде, пытаясь зацепиться за борт судна. Воткнув железные когти в корпус корабля, он вынырнул на поверхность, хватая ртом воздух. Над палубой мелькнула вспышка желтого пламени, зенты дико закричали и, обожженные, попадали в воду.

Потом корабль под тяжестью чего-то неведомого накренился, отчего голова Дорна оказалась под водой. Он испугался было, что сейчас захлебнется, как вдруг корабль снова выровнялся. Когда Дорн вынырнул, кашляя и отплевываясь, прямо около него возникло какое-то огромное полотнище. Глаза его были залиты водой, и вначале он решил, что это упавший с корабля парус, но затем понял, что это такое.

Он помедлил, но, убедившись, что его когти не повредят крыло, уцепился за него. Кара подняла крыло и вытащила Дорна из воды.

Зенты лежали без признаков жизни, либо покалеченные, либо убитые. Уилл и Аламарайна были, однако, живы. У жрицы, правда, остались раны на предплечье и икрах, но ее молитвы или заклинания Павела способны были остановить кровотечение, предотвратить заражение и ускорить процесс заживления.

Кара вдруг одним ловким движением взмахнула крылом, отчего Дорн, не удержавшись, скатился ей на спину.

— Держись крепче! — прокричала она, и едва Дорн успел последовать ее приказу, как она сорвалась с палубы и взмыла в небо.

Хлопая крыльями, Кара набирала высоту. Голос ее стал выше, и она запела еще одну суровую и в то же время прекрасную песнь битвы.

Дорн чувствовал себя не в своей тарелке. По плану он не должен был принимать участие в этой части рейда и, видят боги, ни за что в жизни не сел бы по собственной воле верхом на такую мерзкую тварь, как дракон.

Но он взял себя в руки, ему придется, хоть и нехотя, смириться с таким положением, тем более что не так уж это было и неприятно. Нестись над водами залива было скорее весело, полет будоражил кровь. Промокшая насквозь одежда развевалась на ветру. А может, это пение Кары так подняло ему настроение? Дорн знал, что пение бардов может воздействовать на людей особым образом, заставляя их испытывать несвойственные им ранее чувства.