— Нет, — ответил Захария и на мгновение задумался, вспоминая все те случаи, когда Сэму, действительно, удавалось выиграть. Всякий раз он делал это легко, даже насмешливо, потому что его надежная непробиваемая защита всегда была тщательно выстроена еще в мирное время. И теперь, когда обещанное Бессмертие лопнуло, как мыльный пузырь, когда начался этот неистовый, яростный бунт, к его услугам была прочная белоснежная крепость, надежно укрывавшая за своими стенами самого влиятельного на Венере человека.

— Мы не авантюристы, — спокойно продолжал Захария. — Эта атака была задумана в тот день, когда ты, как пират, угрожая глубинными бомбами, вынудил нас платить кориумный налог. Помнишь, Сэм? Твоя стратегия была почти безошибочна, но все-таки тебе следовало бы проверить оборудование, которые мы вывезли из Куполов. То, что мы используем сейчас, в основном оттуда. — Он посмотрел на расширявшуюся трещину, которая медленно поползла вниз. — На этот раз мы доберемся до тебя, Сэм. Ты давно начал готовиться к сегодняшнему дню, но мы начали раньше.

— Ты кое о чем забываешь, — голова Сэма болела от постоянного гула. Ему было трудно говорить.

— Ты забываешь о себе. Ты ведь не хочешь быть расстрелянным еще до окончания вашей атаки? Не морочь мне голову, Харкер. Вам со мной просто не справиться.

— Не обольщайся, Сэм. До сегодняшнего дня ты был нам нужен. Теперь — все. То, что ты слышишь, это не только пушки. Это люди, это их воля, против которой тебе не устоять. Ни тебе, ни кому другому. Ты давил на них двадцать лет. Теперь с тобой все кончено, Сэм.

Сэм яростно грохнул кулаком по вибрирующему столу. «Заткнись, — заорал он. — Меня тошнит от твоей болтовни. Даю тебе шестьдесят секунд, Харкер. После этого — с тобой все будет кончено».

Но говоря это, он ощущал неясную тревогу, которую он сам бы не мог точно определить. Его беспокойный разум чувствовал опасность. Его тревожило как раз то, что Захария слишком просто попался в плен. Внешне никаких оснований для подозрений не было, хотя, возможно, ему не давало их разглядеть его собственное тщеславие. Но он чувствовал, что в окружающей его обстановке что-то не так.

Он нервно оглядел комнату, задержав, как обычно, взгляд на сидящей за столом синеглазой девушке. Она молча, настороженно наблюдала за происходящим, не упуская ничего. Он знал, что ей можно доверять. От этой уверенности становилось тепло на душе. А уверенность была основана на скрупулезном отборе и многочисленных психологических тестах, которые прошли все пять претендентов. Сигна была выбрана уже из них.

Ей было восемнадцать лет, когда она, родившаяся в Куполе и выросшая наверху, впервые переступила порог форта в качестве обыкновенного клерка. Всех поступавших, естественно, тщательно проверяли. Всем им психологи Сэма по специально разработанной методике внушали определенный образ мыслей. Сигна поднималась по служебной лестнице быстрее остальных. За год она стала помощником секретаря в той части административного центра, где находились здания с ограниченным доступом. Еще через шесть месяцев стала секретарем и имела собственный штат. Когда Сэм подбирал личный персонал, он был приятно удивлен, обнаружив женское имя среди претендентов с наивысшими показателями. Одного собеседования оказалось достаточно.

Сейчас ей было двадцать пять. Она не была любовницей Сэма, хотя большинство служащих Форта в это бы не поверили. Периодически она проходила проверки под воздействием наркотика или гипноза с целью выяснения эмоционального фона. До сих пор он оставался неизменным. Ей можно было полностью доверять. И Сэм знал, что если бы ему сейчас пришлось от нее отказаться, то его работоспособность упала бы вдвое.

Он видел, что она чем-то обеспокоена. Он так хорошо изучил ее лицо, что любая, пробегающая по нему тень была для него понятна.