Он засмеялся: «Я чувствую то же самое. Я думаю, первые беспозвоночные, которые вышли на землю из доисторического океана, испытывали похожие ощущения. Они, наверное, ненавидели каждую минуту жизни на суше! Теперь пришло время человечеству выползти из воды и встать на сухую землю, но никто, даже Сэм Рид, не может сделать так, чтобы мы радовались этому!»

— Он еще пожалеет об этом, — она застегнула верхнюю пуговицу своего плаща и на негнущихся ногах тяжело пересекла комнату, словно желая, чтобы каждый ее шаг впечатался в пол, по которому ей не суждено больше ступать — разве что лет через сто, из чистого любопытства. «Как странно это тогда будет выглядеть! — подумала она. — Как темно и душно, после стольких лет жизни на свежем воздухе. Мы будем удивляться, как мы все это выносили. Боже мой, как бы я хотела, чтобы Сэма Рида вообще не было на свете!»

Захария открыл перед ней дверь. «Наши планы остаются в силе и наверху. Я справлялся о твоем… твоей живой мине. Родители и ребенок в полной безопасности, в надежном месте».

— Было бы лучше, — неестественно громко сказала Кедра, — если бы это все-таки был мальчик. Потому что… это более надежно, в конце концов. И, разумеется, это не единственное наше оружие. Сэма нужно остановить во что бы то ни стало. Возможно, мы будем действовать так же бесчестно, как он. Но мы его остановим. Время работает на нас.

Захария пристально посмотрел ей в глаза, но ничего не сказал.

— Я понял, что ты что-то затеваешь, — сказал Хейл, — когда ты отпустил заговорщиков на свободу. Не в твоих правилах выпускать из рук то, что еще можно использовать.

Сэм посмотрел на него из-под сросшихся бровей: «Ты мечтал о колонизации суши, — прямо ответил он, — колонизация состоялась».

— Роботы-самолеты, роботы-подводные лодки, дистанционное управление… как долго все это создавалось! — изумленно проговорил Хейл, и покачал головой. — Да, ты поработал на славу. Никто, кроме тебя, не осилил бы это.

— Через двенадцать лет, — спокойно перебил его Сэм, — они акклиматизируются. Еще через двенадцать — им так понравится здесь, что назад их уже не затащишь. Помнишь, ты говорил мне, откуда берутся первопроходцы? Одной рукой заманивать, другой — выталкивать. Плохие условия дома и Обетованная Земля впереди. Обетованной Земли оказалось мало. Пришлось… — он пожал плечами.

Хейл некоторое время молчал, изучая Сэма взглядом много повидавшего человека. Наконец, он прервал молчание:

— Помнишь, что произошло с Моисеем, Сэм? — мягко спросил он и, не дожидаясь ответа, повернулся и вышел из комнаты.

Человечество пустило корни и разрослось. Сначала медленно, вяло, потом набирая силу и крепость. Внизу, в заброшенных Куполах, после того, как их покинули десятки тысяч людей, воцарилась странная, необычная тишина.

Но в умирающих городах еще шевелилась жизнь. Нашлись люди, которые не захотели их покидать. Некоторые из них были слишком стары, они прожили здесь много лет и не представляли себе другой жизни. Некоторые были тяжело больны и предпочитали умереть медленной, спокойной смертью. Некоторые были наркоманами. Они тихо перемещались в мертвой пустоте опустевших скорлуп. Никогда, с тех пор как человечество колонизировало Венеру, под сводами Куполов не было так тихо. Слышно было, как шуршат, замедляясь, тротуары. Слышно было, как из огромных динамиков доносятся неясные морские звуки. Слышно было шарканье шагов одиноких прохожих.

Но скоро шаги смолкли, и единственными звуками остались проникающие снаружи шелесты моря.