Он занес вещи в прихожую, и Мири расплатилась, добавив чаевых. Таксист кивнул, буркнул:

– Всего хорошего, – и аккуратно прикрыл за собой дверь.

Она поймала себя на том, что с облегчением перевела дух. Какой-то он все же… пугающий. И тут девушка сообразила, что ей сегодня же надо будет везти ширму к Сержу. И на чем, спрашивается? Рывком распахнув дверь, она крикнула:

– Стойте!

Таксист твердой рукой придержал автоматические двери лифта и вопросительно оглянулся.

– Я… мне нужно ехать к другу и отвезти ширму. Тот сверток, с ним в метро не очень-то поездишь. Отвезете меня?

Он кивнул.

– Ой, вы пройдите, я сейчас, только сапоги переодену и сумку другую возьму… – зачастила девушка.

– Я буду в машине, – отозвался шофер, и автоматические двери сомкнулись перед носом у Мири. «Вот бука», – с досадой подумала она; метнулась в квартиру, на корню задавила желание выпить чаю, надела теплые сапоги и пуховичок, посмотрелась в зеркало, после чего торопливо схватила щетку и привела в порядок волосы: непослушные темные локоны разлохматились и сделали ее похожей на Медузу-горгону. Потом девушка схватила сумочку, проверила, на месте ли паспорт, деньги и остальное, вытащила из чемодана заранее приготовленный пакет для Сержа, опять обняла свою бесценную и тщательно упакованную в картон и пленку ширму, и выскочила за дверь. В такси она задремала, потому что в машине было тепло, а ширму шофер аккуратно пристроил на заднее сиденье.

Она очнулась, почувствовав, как водитель тронул ее за руку:

– Приехали, барышня.

Мири кивнула, улыбаясь ему сквозь сонные ресницы. Надо же как смешно: услышать «барышня» от московского водителя, да еще и нестарого – ему, наверное, и тридцати пяти-то нет. Он передал ей с рук на руки ширму, затем подхватил сумку и повел к подъезду.

Старый дом, в котором проживал Серж, снимавший квартиру у какого-то художника, ощетинился припаркованными машинами и бетонными бордюрчиками, и подъехать прямо к подъезду никакой возможности не было. Мири оглядела темный двор, сугробы, заснеженные машины и удивленно протянула:

– Тихо как-то и пусто.

– Полтретьего ночи, вот и пусто, – насмешливо отозвался водитель.

– Как – полтретьего? – она остановилась, дыша паром из полуоткрытых губ и недоумевая, как же могла так просчитаться. Ну да, разница во времени, да в аэропорту она прокопалась невесть сколько…

– Домой поедем? – с интересом спросил водитель.

– Нет-нет, идемте… Сержу все равно, который час.

Они поднялись на нужный этаж, и Мири не без тайной тревоги позвонила в дверь. Серж открыл быстро и был при полном параде – то есть в старых джинсах и заляпанной растворителями краской рубашке. Светлые волосы пострижены модным стилистом, с которым Серж нежно дружит, но сейчас они были растрепаны и торчали в нехудожественном беспорядке. Из квартиры ощутимо тянуло химией.

– Привет, – радостно сказал он. – Заходите. Привезла? Давай скорей, а то у меня времени нет, засохнет все к чертовой матери.

Водитель протянул ему сумку, и Сержик незамедлительно пропал где-то в недрах квартиры.

Мири предложила водителю кофе, и он, к ее удивлению, согласился. Они разделись в прихожей и прошли в кухню. Ширму Мири бережно пристроила у стеночки. Пока она шарила по шкафам и холодильнику, таксист рассматривал увешанную рисунками и картинами стену просторного помещения. Кого и чего здесь только не было: люди, застывшие в разных, порой странных позах (натурщики Сержа терпеть не могли), искаженные страхом или печалью лица, сказочные и вполне земные животные, фантастические пейзажи, живописные руины.