Лос нахмурился и сказал:

– Это не по‑тоански. Делай свое дело.

Орк обошел вокруг куста, оцарапавшись о его жесткие листья. Остальные властители последовали за ним. Туземцы остались позади – там они и будут стоять, если только их не позовут посмотреть, как убивают дичь.

Глаза Хара затуманились, но он был не настолько плох, чтобы не узнать Орка, и прохрипел:

– Привет тебе, брат!

Он никогда раньше не называл так Орка. Хотя они оба знали, что Лос их отец, никто из них не упоминал об этом. Если бы Хар заикнулся о таком, его ожидало бы суровое наказание, возможно, даже смерть. Теперь, так и так обреченный на смерть, он мог говорить, что хотел.

– Ты бессмертен или почти бессмертен, – сказал Хар. – И все же тебя можно убить. Поэтому ты мне брат, кто бы там ни был наш отец.

Точно огонь пробежал по Орку. Его поразила не дерзость Хара, а правда его слов. Она устрашила Орка, как молния, сверкнувшая ночью с безоблачного неба.

– Делай свое дело, Орк! – сказал Лос.

– Не могу, – сказал Орк, повернувшись к нему лицом.

Лос, и не он один, отпрянул назад, будто внезапно наткнулся на полуразложившуюся падаль. Он потряс головой, поморгал и сказал резко:

– Я не понимаю тебя. В чем дело?

Орк набрал в грудь воздуха. Один только Джим знал, какое мужество требуется юноше, чтобы сказать то, что он сказал.

– Я не могу убить его. Он плоть от плоти моей. Он твой сын и мой брат.

Вокруг Орка все плыло. Острые грани реальности притупились и смягчились. Он чувствовал себя так, будто вступил в другой мир, который не совсем еще сформировался. Лос недоумевающе сказал:

– Что? При чем тут это?

Вала оглянулась и сделала Шеону, главному следопыту, знак подойти. Он тут же прибежал, как всякий лебляббий, которого зовет тоан.

– В чем повинен этот человек? – спросила Вала, указав на Хара.

Шеон сказал, глядя в землю:

– Святейшая, он убил сына нашего вождя, застав его в постели со своей женой. Сам Хар утверждал, что сын вождя бросился на него с ножом и что он убил того в самозащите. Но жена Хара показывала по‑другому. Она сказала, что Хар хотел убить их обоих. В любом случае Хар должен был пойти в совет и подать жалобу. Наш закон не дозволяет убивать мужчину или женщину за прелюбодеяние. Хар мог убежать, если на него напали. Ничто не мешало ему это сделать.

Вала повернулась к Орку:

– Вот видишь? Он заслуживает смерти по законам своего народа.

– Так пусть они его и казнят, – сказал Орк.

– Это просто смешно! – крикнул Лос. – Ты глуп! Я не понимаю тебя! Он же не тоан!

– Он тоан наполовину, – сказал Орк спокойно, хотя далеко не испытывал спокойствия.

– Наполовину – еще не целиком, – сказал Лос. Он побагровел, и взгляд его стал свирепым. – Убей его! Сейчас же!

– Разве ты ничего к нему не чувствуешь? Ведь он твой сын. Или это для тебя ничего не значит?

– Племянник, да ты не в своем уме! – сказал Лувах. – Что с тобой?

Может быть, ты ударился обо что‑нибудь головой?

– Что‑то ударило меня. Оно не было материальным. Точно свет зажегся… трудно объяснить.

– Сейчас тебя ударю я! – взревел Лос и кулаком двинул Орка в челюсть, ошеломив его на несколько секунд. Когда в голове у Орка прояснилось, он увидел, что стоит на коленях.

У всех остальных, кроме Лоса, был такой вид, словно их тоже побили.

Мать Орка шепнула:

– Напрасно, Лос. С мальчиком что‑то неладно.