Отказ Конгресса от предоставления избирательных прав женщинам заставил отца самой Бесс, как и других сторонников равноправия, признать свое поражение, но Бесс не сдавалась. «Мир держится на энтузиазме юных», — подбодрила она себя, входя через раздвижные двери в тихий, прохладный холл. Приподняв юбки и проклиная неудобный кринолин, она поспешила к другим раздвижным дверям; возле них остановилась, нервно сглотнула и перевела дыхание. Затем достала из шелкового кошелька спички и сигару, раскурила ее и сделала несколько затяжек. «До чего же противный вкус у сигар!» Но она преодолела отвращение, усмехнулась и открыла тяжелую дверь.

Вильям Прэнтис-старший, тучный человек, на несколько дюймов ниже Бесс, стоял спиной к ней, рассуждая о том, что означает для индустрии страны межконтинентальная железная дорога. Бесс знала, что в стремлении как можно скорее связать железнодорожными путями «цивилизованный» Восток с «диким» Западом дельцы-заправилы поощряют некачественную работу и наживают огромные прибыли, подвергая опасности и своих рабочих, и будущих пассажиров. Но это не заботило Вильяма Прэнтиса-старшего. Наоборот, он хотел, чтобы строительство закончилось побыстрее.

Бесс думала об этом, стоя за спиной хозяина виллы и пытаясь затянуться так сильно, как только могла. Выдохнув дым и с трудом удержавшись от кашля, она произнесла с иронией:

— Курительные комнаты, я думаю, созданы для того, чтобы обсуждать политические вопросы, не опасаясь вмешательства женщин.

Вильям-старший яростно прошипел:

— Что ты тут делаешь, девчонка?.. Судья Харт!

Он повернулся к отцу Бесс — высокому худому человеку с каштановыми, как и у дочери, волосами и ясными синими глазами. Тот сидел спокойно в уголочке, потягивая виски. В ответ на укоризненное восклицание хозяина он пожал плечами, да еще и ухмыльнулся с довольным видом.

Здесь же оказался и Джерид Инмэн — загадочный незнакомец, на чье внимание Бесс не рассчитывала, хотя сама была несколько заинтригована им. Он появился в бальном зале всего на несколько минут, ни с кем не танцевал, но вызвал бурное перешептывание дам. Мнение о Джериде Инмэне из Сан-Франциско склонялось к тому, что это человек опасный: вроде бы у него есть приятели из уголовного мира; возможно, он и сам недалеко от них ушел, несмотря на принадлежность к чопорной элите, собирающейся у Прэнтисов. Ходили даже слухи, что он кого-то убил в своем родном городе…

Загадочный незнакомец лишь мельком взглянул на шальную девчонку с сигарой в зубах и невозмутимо продолжал игру в бильярд со своими солидными партнерами. Краешком глаза наблюдая за ним, Бесс заметила, что он не только элегантно одет, чем тут никого не удивишь, но и поразительно грациозен. На нем как бы печать Дикого Запада: высокий, широкоплечий, обаятельный, с открытой улыбкой… Необычайно привлекательный человек! С ним ей хотелось бы быть женственной и обольстительной, а вовсе не забиякой, перенимающей мужские манеры. Но, увы, он не обращал на нее внимания… Впрочем, сейчас Бесс только порадовалась тому, что он больше занят бильярдом, чем ее выходкой.

Не получив помощи от судьи Харта, Прэнтис-старший подозвал сына и что-то сказал ему очень тихо. Молодой Прэнтис, невысокий блондин, стройный и красивый, как и его сестра Джинни (не так давно Бесс считала его красивейшим мужчиной на свете), подошел к нарушительнице спокойствия.

— Элизабет! — Гладко выбритое лицо Вильяма-младшего покраснело от негодования. — Вы хоть немножко уважаете хозяев?

Бесс с озорным видом вздернула подбородок:

— Разве есть хоть капля неуважения к хозяевам в простом желании покурить?

— Вы совершенно невозможны, Элизабет!

Она постаралась блеснуть чертовски очаровательной улыбкой:

— Спасибо, Вильям!

Прэнтис-младший с трудом сдерживал ярость.