— Ты был прав насчет карт, — сказал я. — Посмотри сам.

Но Эрни не ответил. Я обернулся, в комнате никого не было.

— Эрн? — позвал я. — Эрн?

Ответ донесся откуда-то из длинного коридора и был едва слышен:

— …возможно, захочешь… взглянуть на это…

— Что? Я тебя не слышу! — крикнул я ему.

В этот раз голос Эрни звучал громче и слегка дрожал. Что это, страх, злость или всего лишь эхо, отражающееся от стен?

— Я сказал, возможно, ты захочешь взглянуть на это.

Я покинул комнату с картами и быстро прошел по холодному узкому коридору. Силуэт Эрни резко выделялся в свете единственной голой стоваттной лампочки, свисающей с потолка, а тень падала на кирпичные стены. Его плечи подрагивали, но я понял, что это не смех.

— Что ты нашел… — начал я, и слова застряли у меня в горле.

Оружие. Ящики с оружием. Целые стеллажи, забитые этими ящиками. Горы оружия. Оружие на стенах и на полу. Винтовки, револьверы, полуавтоматические и автоматические, большого и малого калибра, — комната двадцать на двадцать была забита доверху всеми видами огнестрельного оружия, какие я только знал, оружейные запасы, которые растопили бы холодное человеческое сердце Чарлтона Хестона.[30]

— Эти штуковины ведь не стреляют транквилизаторами, а?

Мы с Эрни прошли по комнате, спотыкаясь об эти железяки, пробираясь через море огнестрельного оружия. С тех пор как мы зашли внутрь, Эрни не произнес ни слова, он просто ходил по кругу, опустив глаза, и с каждой секундой в нем росла безмолвная ярость.

Под моими ногами лежала какая-то здоровенная цилиндрическая хреновина с ручкой, как у джойстика. Я поднял ее, чтобы рассмотреть получше, — тяжеленная, сволочь, — и уставился на ствол.

— Это гранатомет, — сказал Эрни спокойным голосом, лишенным каких бы то ни было эмоций.

Ой. Я осторожно положил гранатомет обратно на кучу другого оружия, а то вдруг нажму не на ту кнопку и получу в этом году премию Дарвина.[31]

— Черт побери, зачем им все это?

— Зачем им, черт побери, все это?!! — напарник набросился на кучу оружия, пиная его голой ногой. — Это самая гадкая и отвратительная вещь, которую я видел с тех пор, как мы сюда приехали.

Они тут разглагольствуют о прогрессе, природе и понимании наших предков, а сами тем временем устроили целый оружейный склад, которому позавидует и НАТО.

Я не мог с ним спорить. У этих прогрессистов действительно с башкой не все в порядке, и я не могу себе представить, зачем они могли захотеть собрать столько огнестрельного оружия в одном месте.

— Мы вернемся в Лос-Анджелес, — предложил я. — И натравим на них Совет. Посмотрим, как им понравится кучка динозавров, которые прибрали к рукам столько человеческого оружия.

Эрни в прямом смысле слова позеленел от злости, внезапный прилив крови окрасил кожу в яркий тон. Да, определенно моему другу надо носить больше одежды осенних оттенков, но я сомневался, что он сейчас оценит совет относительно своего гардероба, так что промолчал.

— Да, правильно, — проворчал Эрни. — Конфисковать этот остров, дом, а этих тварей бросить в тюрьму.

Мы даже не поняли, как это произошло, но ноги сами вынесли нас из этой страшной комнаты, словно наши тела знали больше, чем мозги, и силой уводили нас из противоестественной обстановки.