* * *

Было пол-одиннадцатого утра. Как только мы причалим и выберемся на берег, мне нужно будет сделать несколько звонков перед возвращением на материк. Наш самолет вылетит в Южную Калифорнию сегодня после обеда, и еще через пять часов мы приземлимся в аэропорту Лос-Анджелеса. Этого времени будет достаточно, чтобы мои осведомители собрали всю нужную информацию, а мы, как только спустимся с трапа, с ходу приступили к работе. В моей голове уже плескалось достаточно, казалось бы, несвязных секретных данных, что даже отчет комиссии Уоррена[32] казался просто детской книжкой, но что-то подсказывало мне, связь мы уже почти нащупали и все больше приближаемся к разгадке. Не спрашивайте почему, но я хотел покончить с этим делом до полуночи.

К несчастью, причал, где стояли катера, был полон туристов с круизных лайнеров, и нам пришлось плыть окольными путями, чтобы избежать возможных столкновений с прогрессистами. В итоге мы сделали такой крюк, что оказались в нескольких милях от главной гавани, в изолированной бухточке, защищенной полукругом больших серых камней, образующих естественный волнорез.

Несколько местных серферов, развлекающихся на гребнях небольших волн, свистели, когда мы проплывали мимо, направляясь в бухточку. Мы с Эрни махали им рукой в знак приветствия, но они не переставали крутиться вокруг, разинув рот от удивления, словно мы были какими-то новыми и интересными обитателями моря.

Один блондинчик с дредами, только что сошедший с обложки журнала про серфинг, скользнул на доске вдоль нашей развалюхи, крепко ухватился за корму и заглянул мне в глаза:

— Эй, красотка, не хочешь поучиться серфингу?

Надеюсь, эта обезьянья харя утонет.

Мы бросили лодку у берега и пошли по пляжу, а Эрни всю дорогу хихикал:

— В чем дело? Раньше к тебе парни не приставали?

Когда мы добрались до аэропорта, то до посадки оставалось совсем немного времени. Я оставил Эрни в гордом одиночестве у выхода на посадку, а сам отыскал телефонный аппарат. Сначала быстро переговорю с доктором Борежаром. Уж если кто и может помочь мне разгадать загадку этих прогрессистов, так это он, эксперт по сектам. Возможно, я дам ему кое-какую информацию, доселе ему неизвестную, и очень даже вероятно, что мои данные в сочетании с его знаниями дадут нам полную картину, которую по отдельности мы увидеть не могли.

Гудок. Второй. Третий. Автоответчик.

Нет времени ходить вокруг да около, поэтому я оставил ему четкое краткое сообщение.

И снова с телефонной карточки сняли деньги, прозвучало несколько гудков, и сработал автоответчик. Джул не было ни в офисе, ни дома, но при таком раскладе оставлять ей сообщение уже бесполезно. Оставалось только надеяться, что я разыщу ее, как только мы окажемся в Западном Голливуде. Я услышал, как по громкоговорителю объявили наш рейс. «Объявляется посадка на рейс № 515 May и — Лос-Анджелес, выход на посадку номер шестнадцать». Я повесил трубку, проверил, нет ли какой-то сдачи в чаше возврата, и догнал Эрни по дороге на посадку.

Пока мы проходили через ворота и спускались на летное поле (как нам сказали, «кишка», ведущая к самолету, не в порядке, поэтому нам пришлось спуститься на взлетную полосу, а потом подняться по трапу), я проинформировал Эрни о результате своей работы.

— Мы свяжемся с Джул, как только вернемся, — сказал я. — Когда доктор Бо перезвонит нам и подтвердит мои подозрения, мы должны…

И тут я услышал резкий хлопок, который бывает только при выстреле из винтовки. И еще один, и еще. Я пригнулся и побежал, насколько возможно, уклоняясь от выстрелов. Но Эрни рядом со мной не было. Его уже не было рядом ни с кем.

В шести метрах от меня, прижимая полную руку к плечу, Винсент Рубио, вернее, Эрни в костюме Винсента Рубио корчился от боли, а между пальцев сочилась кровь, дыхание стало коротким и прерывистым.