12

Похороны. Слишком много раз я уже на эту проклятую церемонию ходил.

Джек лежит в отполированном до блеска дубовом гробу. Подобные вещи всегда казались мне малость идиотичными — все равно минут через тридцать эта древесина станет грязной. Но так всегда полагается на похоронах, особенно с открытыми фобами — накладывается грим, причесываются волосы, маникюрятся ногти. Даже самые неряшливые обормоты — скажем, парень, который неделями не мылся, или баба, позволившая своим волосам разрастись в жуткие и дурно пахнущие заросли куманики, — должны стильно сказать жизни прости-прощай.

Однако Джека оставили в личине, и стало немного больно от того, что он теперь всю вечность пролежит, скованный ремешками, зажимами и фальшивой человеческой шкурой. Пусть даже мне и не кажется, что он когда-либо это заметит. Норин сообщила мне, что бальзамировщика не на шутку озаботило число и размеры пулевых ранений — он заявил, что косметически восстановить нормальную внешность Джека как диноса будет почти невозможно. Тогда сотрудники похоронного бюро просто взяли из платяного шкафа в спальне Джека одну из его запасных личин и натянули ее на его мертвое тело. Причем всего лишь за одну эту небольшую услугу похоронные акулы запросили две тысячи долларов. Очевидно, ты не можешь забрать свои деньги с собой в могилу главным образом потому, что сотрудники похоронного бюро могут запросто захапать их себе.

— Он отлично выглядит, — шепчет мне Гленда, пока мы проходим мимо гроба. Она совершенно права — лицо Джека безмятежно, а щеки румяные и совершенно не впалые. — Совсем как живой.

Но он определенно мертвый. Я там был. И все видел.

Джек был мертв уже через две секунды после того, как ударился об асфальт. По крайней мере, так сказали доктора. А мне не очень охота мучиться от мысли о том, что мой друг страдал, истекая кровью у универсама 7–23, пока мы все суетились вокруг его умирающего тела. Поэтому я предпочитаю принять врачебное резюме на веру и эту тему закрыть.

Через считанные секунды после пистолетных выстрелов и общего хаоса мы оттащили тело Джека в универсам. Хагстрем с впечатляющей скоростью и энергией сорвал со своего босса личину и принялся мощно качать воздух ему в грудь, устраивая Джеку яростный сеанс искусственного дыхания рыло в рыло. Но Джек к тому времени уже давно удалился на какую-то мафиозную версию Великой Скалистой Горы, где легавые берут чеки вместо наличных, а все преступления тщательно организуются.

Довольно долго я там стоял — над моим мертвым другом, пятнадцать лет назад потерянным и пять дней назад обретенным, а теперь потерянным навеки, — когда вдруг понял, что пора бы мне расколоться. Типа того.

Мне потребовалось два часа, чтобы собраться с духом и приступить. Тем временем тело Джека было обработано платным судмедэкспертом семьи Дуганов и передано в помещение для гражданской панихиды. Мы все сидели в пентхаусе, испытывая дикий шок, обращая друг к другу потрясенные лица, пока Хагстрем по-тихому заботился о том, чтобы его карманные сотрудники органов охраны правопорядка осмотрели место преступления и не задали никому лишних вопросов.

Я все еще был захвачен тем моментом, снова и снова проигрывая в уме сцену убийства. Машина, дуло пистолета, быстрая езда. Как я закрываю своим телом двух женщин, что оказались передо мной, Гленду и Норин, — в то же самое время оставляю беззащитным того единственного человека, которого мне в первую голову следовало оберегать. Хотя, конечно, прыгни я назад, а не вперед, где-то на холодной каменной плите мог бы сейчас лежать я.

Но что меня по-настоящему заинтересовало, так это следующий фрагмент: действительно ли Джек встал и выступил из своей инвалидной коляски, прежде чем рухнуть на мостовую? Мне определенно показалось, что секунду-другую ноги его держали.