Приятно видеть, что Хагстрем ошарашен не меньше моего — терпеть не могу отплясывать эту джигу один, без партнера.

— Твой доктор?

Норин тяжело опускается на край койки и смотрит себе под ноги. Одри тем временем нежно похлопывает ее по плечу. Затем я впервые слышу голос пожилой женщины, поразительно ясный и сильный.

— Я также лечила и Джека, — говорит она. — Десять с лишним лет. Именно я первой диагностировала у него СМА. Мы вместе искали лечение от этой болезни. — Тут она поворачивается к Норин, которая начинает водить хвостом влево-вправо, как она раньше делала всякий раз, когда нервничала или боялась. Меня удивляет, что эти эмоции по-прежнему остались в ее репертуаре. — Хочешь сама им рассказать?

— О чем рассказать? — спрашивает Хагстрем.

Когда Норин поднимает взгляд, я вижу в ее глазах слезы и тут же понимаю, что мне меньше всего хочется, чтобы этих слез стало больше. Тем не менее она без всяких дальнейших понуканий начинает рассказ.

— Джек нашел лечение для своей болезни. Для спинально-мышечной атрофии. Они с Одри… они нашли способ защиты от СМА.

— Настоящим лечением это, конечно, назвать нельзя, — поясняет Одри, — но с симптомами наш метод справляется.

— Как? — недоумеваю я. — Джек сказал, что все нервные клетки умерли, а если я вообще что-то смыслю в науке, так это то, что нервные клетки не восстанавливаются.

Одри одаряет меня широкой, самодовольной улыбкой человека, четко прикинувшего, как ему раздолбать проклятую систему.

— Некоторые восстанавливаются. Вы никогда не слышали про сакаи?

Я мысленно перелистываю меню суши-бара.

— Так-так… сакаи… это когда берут жирного тунца и…

— Сакаи — это туземное племя в джунглях Таиланда — все динозавры, все орнитомимы. Легенда гласит, что воину из племени сакаи можно отрубить голову, и через семь дней она отрастет. Как и большинство легенд, эта звучит смехотворно. Однако, как и в большинстве легенд, в ней только доля легенды. А правда здесь в том, что женщины племени сакаи способны регенерировать свои хвосты.

— Как ящерицы, — вставляет Норин. — Более или менее.

Одри кивает:

— Процесс очень медленный и болезненный, но их клетки делятся, причем с поразительной скоростью. Я выдвинула гипотезу на предмет того, нельзя ли взять часть этих клеток, ввести их в пораженный СМА позвоночник и посмотреть, не помогут ли они Джеку восстановить нервы, требующиеся для ходьбы.

Что ж, по крайней мере, это подтверждает тот факт, что я еще не совсем ополоумел — что я действительно видел, как Джек встает со своего кресла, прежде чем рухнуть на землю. Его ноги работали — и радикальное лечение Одри было, должно быть, тому причиной.

— А женщины сакаи? — спрашивает Хагстрем. — Откуда вы их брали?

Норин грустно качает головой. Она поражена тем, что он все еще сам не догадался.

— Девушки с фабрики звезд, Нелли. Вот зачем мы все это затеяли.

«Пожилая дама на корабле, — сказала мне девушка в доме Опа-Локи. — Пожилая дама на корабле отрезает нам хвосты». Они использовали этих девушек для медицинских экспериментов.

— Джек, однако, погиб, — замечаю я. — Замечательно, что вы были его доктором и все тому подобное, но какое отношение это имеет к Норин?

Не успеваю я задать свой вопрос, как Норин уже в слезах корчится на полу, а мы с Нелли чуть не сталкиваемся лбами, подбегая ей помочь. В самый последний момент я уважительно отношусь к его статусу жениха и отступаю, а Нелли притягивает Норин к себе, обхватывая хвостом и руками ее гибкое тело.