Пока я изумлённо на него глядела, дрожа от страха, его когти ослабили хватку. Он неуклюже отошёл назад. И снова чихнул.

Зелёная слизь из его носа обрызгала стену.

Существо снова чихнуло. Снова. Комната содрогалась от каждого резкого извержения.

— Чихает, как папа, — выдавил Фредди.

И да, чихая, ящер начал изменяться. Я в шоке наблюдала, как меняется его тело.

Я видела, как втянулись его когти. Морда превратилась в лицо.

Ещё чихнул. И ещё больше соплей размазалось по обоям.

Лицо ящера исчезло. Жёлтые глаза стали чёрными. Пока исчезала чешуйчатая кожа, я заметила под ней человеческую одежду. Штаны цвета хаки и полосатую рубашку.

И передо мной стоял папа.

Чихал последний раз.

Папа, убирая одной рукой волосы с лица. Поправляя рубашку. На лбу капельки пота.

Папа покачал головой:

— Мне так жаль, — сказал он. — Очень жаль. Я не хотел вас напугать.

Мы с Фредди были слишком ошарашены, чтобы пошевелиться. Мы просто таращились на него с открытыми ртами.

Папа сделал пару глубоких вдохов.

— Простите. Простите, — повторил он. — Я вижу, вы нашли фото альбомы. Мне так жаль. Мы с мамой ждали подходящего момента, чтобы рассказать вам, — сказал он.

Фредди прищурился.

— Рассказать нам?

Папа кивнул.

— Да. Рассказать вам, что вас не рожали — вы вылупились.

36

Папа отодвинул альбомы в сторону, и мы втроём сели на край кровати.

— Хотел бы я, чтобы ваша мама была здесь, — сказал он, тряся головой. — Она хотела быть рядом, когда настанет время рассказать вам правду о нашей семье.

— Так почему же она до сих пор в Шейкер Хайтс? — спросила я.

Он кивнул.

— Она помогает вашей тёте с вылуплением нового ребёнка.

— Вылуплением нового ребёнка? Папа, что здесь происходит? Я ничего не понимаю, — сказала я. Отрицая, я покачала головой. — Это ты был той огромной ящерицей в лаборатории? Стоял у стола? Это был ты? А затем ты превратился обратно?

Папа кивнул. Он положил руку мне на плечо.

— Да, это был я. Наша семья не такая, как другие, — сказал он мягко.

— Мы не люди? Мы ящерицы? — крикнул Фредди.

— Ну… мы вроде как и то, и другое, — сказал папа.

И он повернулся ко мне.

— Прости, что притворялся, будто не знаю, о чём ты говоришь. Мне нужно было уехать в Торонто, и я знал, что не было времени всё объяснять.

Внезапно во мне вскипела злость. Папа должен был объяснить. Ему не стоило сбегать в Канаду, не сказав ни слова.

— Позволь объяснить сейчас, — сказал он. — Во-первых, когда та тасманийская очковая ящерица тебя укусила, Кейт… Тот укус тебе совсем не навредил.

— Он… он начал превращать меня в ящерицу, — начала заикаться я.

Папа покачал головой.

— Нет, не начал. Укус ничего не делал, потому что ты уже ящерица. Все мы… Вся наша семья состоит из оборотней-ящериц, Кейт. Мы превращаемся из людей в ящериц и обратно.

— Но… но… — забормотала я. — Фредди не ведёт себя как ящерица. И я не вела до прошлой недели.

— Ваша личность ящерицы просыпается в двенадцать-тринадцать лет, — объяснил папа. — Фредди ещё слишком мал.

Внезапно Фредди побледнел.

— Но я стану ящером через пару лет?

Папа захихикал.

— Не волнуйся ты так. Вы оба быстро научитесь контролировать желания ящериц.