Гарик Вартанян почувствовал, как его огромный живот непроизвольно подтянулся к диафрагме.

Шоу закончилось. Разгоряченные увиденным зрелищем дельцы вытирали обильный пот с покрасневших лысин и вожделенно ждали продолжения программы. Помещение в мгновенье ока превратилось в огромную спальню, стены опустились, преобразовавшись в королевские кровати. Мужичишко с птичьим лицом откинулся в кресле, и его короткие ноги повисли в воздухе. И тогда Гарик узнал его, это ведь следователь из городской прокуратуры! Шесть лет назад он начинал вести дело на Вартаняна в районной прокуратуре за подделку диплома, но пошел на повышение, и дело передали другому следователю. Ну и зверствовал этот недоросток! Как же его фамилия? Емелин... Омелин... А-а, вот — Амелин! Вот смеху-то будет, если сделка с ним, Вартаняном, сработана ради этого вонючки!

Погасли люстры, и при красноватом свете настенных ламп в зал вбежала стайка девиц в пионерской форме — белые блузки, синие мини-юбки, красные галстуки завязаны под воротом бантом. Присутствующие захлопали в ладоши, несвойственность публичному дому нарядов привела их в еще большее возбуждение. Одна из «пионерок» — лет четырнадцати, не больше, решил Гарик,— направилась прямо к Амелину и стала бесцеремонно расстегивать его пиджак. К Гарику подлетела здоровая деваха:

— Мальчик, хочешь секс?

— Сколько? — по привычке отозвался он.

— Сто,— не задумываясь ответила та.

— Сто — чего? — неподдельно поинтересовался Гарик.

— Всего,— невинно сказала она, но тут же добавила: — Только не руплей.

Эстонка потащила его к кровати, на которой уже барахтался хихикающий голый Амелин, а «пионерочка» играла пальчиками у него между ног, приговаривая:

— Развяши мне калстучек, пошалуйста...

Гарик беспомощно огляделся: на остальных кроватях происходило приблизительно то же самое, но один из его мордоворотов, под прикрытием фужера с напитком, что-то кому-то передавал по воки-токи, визг девиц служил надежным прикрытием. Амелин опрокинул свою «пионерку» на спину и стал рвать на ней блузку.

И в ту же секунду сильный удар сорвал с петель дверь, в зал вломилась группа в милицейской форме, «пионерки» завизжали еще громче, и невозможно было понять — то ли Амелин вырывается, из рук своей партнерши, то ли насилует ее, и Вартанян, пытавшийся ретироваться, заметил, что один из оперативников снимает кинокамерой именно эту пару.

— Мотай отсюда быстрее,— услышал Гарик голос своего «телохранителя» и последовал этому совету немедленно. Он проворно, насколько позволяло грузное тело, забрался в «порше», и последнее, что увидел перед тем, как включить зажигание, была крепко сбитая фигура женщины лет пятидесяти в форме полковника милиции.

— Амелина — в прокуратуру республики, в следственную часть! — отдала она приказ капитану и направилась к милицейскому «мерседесу».

Изо всех сил прижимая к себе влажное одеяло, Ирина с трудом выбралась из барака. Кеша не просыпался, он обхватил во сне ее шею руками и как будто перестал всхлипывать» После колодезной темноты помещения проход к железной дороге казался чуть светлее, она осторожно обошла яму, где все еще лежали велосипеды занимающихся любовью за забором, и с замиранием сердца услышала сонное бормотанье:

— Мамочка, почему ты так долго не шла?

— Я никак не могла раньше, мой маленький,— прошептала она. Сейчас он догадается, что это не мама, заплачет, закричит...

— Какие у тебя большие сиси, они что ли выросли? — спросил Кешка полусонным голосом и снова спал, положив голову на Иринино плечо.

Ей было тяжело нести мальчика, она постоянно спотыкалась, попадая на кочки, подворачивая каблуки на впадинах, она боялась его разбудить, боялась уронить.