Единственное, что его беспокоило, это волны волос вокруг ее шеи. Он особенно обратил на них внимание сегодня на закате, вспомнив, что это их последний вечер. Завтра утром Лиз должна вернуться на материк.

Уин задумался над тем, где ему найти силы отпустить ее.

* * *

Прошло почти пять месяцев с того вечера в республиканском клубе, когда Лиз появилась в его жизни и тронула сердце своей детской прелестью. Эти пять месяцев полностью изменили его жизнь.

Уин решился пригласить девушку в цирк. К его восторгу, она согласилась. Одетая в неуместно строгий деловой костюм, поскольку забыла взять с собой какую-либо неофициальную одежду, в очках, которые придавали ее милому лицу прилежный вид, Лиз сидела рядом с Уином, когда артисты промаршировали на арену под звуки фанфар.

Уин использовал все свое влияние, чтобы получить места в первом ряду, хотя это были не лучшие места, так как ограничивали вид на арену. Когда очень близко от них прошли своей неторопливой походкой кивающие при каждом шаге слоны, девушка испуганно сжала его руку – тяжелый запах и огромный вес животных словно обрушились на них.

Представление началось, но Лиз не убрала руку, а только просунула свою ладошку в его, доверчиво, как ребенок. Они смотрели номера, потом Уин принес ей сахарную вату и пакетик с воздушной кукурузой. Лиз не преувеличивала свою любовь к цирку. Широко раскрытыми глазами она внимательно следила за артистами, иногда оглядывалась на Уина, как бы призывая разделить ее восторг, стискивая при этом его ладонь. Ее радость породила в нем слабое чувство, что он опять стал мужчиной… по крайней мере для этой девчушки.

На следующее утро она уехала в Аризону. Уин провел две длинные недели, пытаясь забыть о ней, но потом сдался. Он обдумал ситуацию, рассчитал силы, которыми обладал в этом мире, и решился на активные действия.

Уин позвонил Хэррису Бьюлу в «Рейнбоу Концептс» и рассказал, какое впечатление произвела на него молодая, но очень способная мисс Бенедикт на встрече в Нью-Йорке. Не прибегая к хитростям, он дал Хэррису понять, что ее присутствие на грядущей конференции «Бонд Индастрис» в середине марта было бы очень желательно.

Когда она прилетела, в городе не было цирка, но было «21». Уин повел Лиз обедать, потом в театр и на длинную прогулку по Пятой авеню в сопровождении Джеймса за рулем «роллс-ройса» в нескольких шагах сзади. Он устроил ей экскурсию в управление «У. У. Бонд» в рокфеллеровском центре, а в последний вечер осмелился пригласить потанцевать в «Кафе Пьер».

Когда ее визит подошел к концу, Уин не смог скрыть грусти.

– В чем дело? – спросила Лиз, заметив его настроение.

– О, не знаю, – уклончиво ответил он. – Когда мужчина моего возраста встречает хорошенькую молоденькую девушку, как ты, он начинает думать обо всем, что упустил в жизни. Обо всех возможностях. Так много счастья предлагается нам в этой жизни… только бери. И как часто мы отворачиваемся от него в погоне за… Не знаю, за чем. В моем случае это нечто вроде неуправляемого чувства безопасности.

К его удивлению, он увидел, что его слова поразили девушку.

– Ты рассуждаешь как старик! – с улыбкой начала укорять Уина Лиз.

– Ну? – он жестом указал на свое сморщенное тело.

– Уин, ты в самом расцвете, – горячо произнесла девушка. – Ты можешь чувствовать и делать все, что хочешь. Все для тебя. Разве ты этого не видишь?

Ее оптимизм тронул Уина. Конечно, она была очень молодой, чтобы знать о разрушающем воздействии лет, волнений и поражений. Всего этого для нее не существовало.

– Почему ты так уверена? – спросил он.