|
Вот насколько это для него важно. И Ланкастеры уважают Хэла достаточно, чтобы поддерживать его политическую карьеру. Это, однако, палка о двух концах. Хэлу понадобится вся возможная поддержка семьи, если он собирается добиться успеха, – Диана покачала головой, успокаивая себя. – Но не это самое главное. Дело не в деньгах. Если бы это было так, Хэл отвернулся бы от своей семьи много лет назад. Нет, Лаура. Хэл – человек, чьи корни глубоко вросли в прошлое, гораздо глубже, чем можно понять по внешним чертам его личности. Как и я, он питается кровью из прошлого, чтобы жить, и из будущего, которому он принадлежит, нравится ему это или нет. Если ты – или любой другой – попросила бы его бросить все это, он лишился бы части самого себя. И никогда, никогда не стал бы прежним. Он не был бы Хэлом, которого ты знаешь. Поверь мне.
Диана посмотрела Лауре в глаза. – Я знаю, Хэл, вероятно, испытывает к тебе какие-то чувства, – произнесла она. – Но никакие чувства не могут заслонить его сущность. Лаура, это может причинить боль, но я все равно скажу тебе, потому что это важно для нас обеих. Держу пари, Хэл не предлагал тебе выйти за него замуж. Диана смотрела, какой эффект произвели ее слова. Между двумя взволнованными женщинами воцарилось молчание. Огромными усилиями Лаура пыталась скрыть то, что происходило у нее в душе. – Полагаю, нет, – заключила Диана больше с сочувствием, чем с триумфом. – И никогда не предложит. Если бы ты знала его так, как я, то поняла бы это, – она глубоко вздохнула. – Тебе, Лаура, может прийти в голову проверить мои слова. На твоем месте я тоже попыталась бы. Но в таком случае, думаю, тебе нужно знать еще кое-что. Диана открыла кожаный портфель, достала второй конверт и протянула Лауре. Та взяла его и вытряхнула содержимое себе на колени. Это была новая стопка фотографий. Лаура еще не успела четко разглядеть, что на них, как слезы затуманили ей глаза. На снимках был Хэл с разными молодыми женщинами – с четырьмя или пятью. Одни снимки были сделаны недавно, другие – раньше. На одной фотографии Лаура узнала кашемировое пальто Хэла, на другой он был загорелым как никогда, а волосы длиннее обычного. Девушки на снимках имели сходство. Все они, несмотря на физические различия были симпатичными – о, какие милашки! – и с одинаковыми выражениями лиц. На их лицах была смесь радости, откровения, доверия и бесконечно волнующей надежды. Это же выражало лицо самой Лауры на совместных с Хэлом фотографиях. Яркое сияние женского восторга ударило ее в самое сердце, когда она просматривала снимки, глядя на девушек на руках Хэла, держащихся за его руки, прогуливающихся с ним по пляжу или по городской улице. Девушки счастливыми глазами смотрели на Хэла, любуясь его красотой. Со вздохом Лаура положила фотографии на стол рядом со своими и посмотрела на Диану. – Это фотограф из одной известной нью-йоркской газеты… Не буду говорить, какой… – сказала та. – Он следит за Хэлом, словно ястреб, уже несколько лет. С тех пор, как этот человек впервые… пришел ко мне, между нами установились натянутые, но удовлетворяющие нас обоих отношения. Я покупаю у него негативы. Он соглашается не публиковать снимки, и я… Ну, я поняла назначение Хэла. Знаю, это звучит мелко и патетично… Несмотря на боль в сердце, Лаура испытывала глубокую симпатию к Диане. Ведь снимки ранили ее так же, как Лауру. К тому же бедняжка имела больше времени рассмотреть их и рассчитать их значение для своей жизни с Хэлом. Слезы покатились по щекам Дианы, когда она опять взглянула на фотографии. – Я должна сделать это, – проговорила девушка. – Я должна защитить его. Никто другой так не внимателен и не предан ему. |
