- Да? - тоном, не предвещающим ничего хорошего, спросила я. - Хорошо. Тогда что ты скажешь на это?

   И на той же злости всё же рассказала с мельчайшими подробностями о том, что произошло с момента, как мы пошли из дома в лачугу, до момента, как Андрей закрыл за собой дверь. Насупившись, Женя выслушала всё до конца - молча, хотя я боялась, что она будет защищать своего родича, перебивая меня и убеждая, что всё не так, как я это вижу.

   - Знаешь, что, подружка? Тут я тебе не советчик, - наконец сказала она. - Я не могу объяснить тебе его поведение. Но я могу прижать его к стенке и выяснить, что именно происходит. Хочешь, я это сделаю?

   Я выкладывала продукты из холодильника на стол и молчала, пытаясь сообразить, нужно ли мне то, что предлагает Женя. Остановилась, вздохнула.

   - Не надо. Я отработаю у вас до нужного срока, а потом... Женя, а можно тебя попросить?

   - Можно, проси. - Женя быстро встала с пола, подошла ко мне, вглядываясь в меня.

   - Ты не могла бы сделать так, чтобы я не оставалась с Андреем наедине?

   - Ты хочешь слишком... - с сомнением начала Женя и махнула рукой. - Сделаем. Главное, чтобы ты доработала. Ага?

   И мы уже молча принялись за основную работу: сортировали продукты и заворачивали их в непроницаемые для воздуха пакеты. Барон сидел у двери и бдительно нас сторожил.

   Один раз, воспользовавшись тем, что Женя сосредоточилась на перекладывании блюд, оставшихся с ужина, на стол, я попыталась снять колечко с пальца. Сколько ни пыталась выкрутить - не получилось. Под предлогом грязных, замаслившихся рук я намылила пальцы - увы, кольцо сидело как влитое. И, пока мы заканчивали работу, меня постоянно мучил вопрос: если оно не снимется и в тот момент, когда я соберусь уезжать, будет ли это воровством? Но ведь в открытую увезу...

   - Ну, всё, - сказала Женя, хозяйским взглядом окидывая кухню. - Сделали самое главное. Теперь пойдём - я тебе покажу комнату, где поспишь до нашего пробуждения. Я здесь утром без тебя похозяйничаю. Уже запомнила, что в первую очередь слопать надо.

   Дождавшись, пока она закроет дверь, пожелав мне спокойной "ночи", я свалилась на кровать, не раскладывая постели, прямо поверх покрывала. Думала - не усну. Как же...

   Спала и видела вперемешку всё. И танцующие прозрачные фигуры, и Андрея, сидящего на сундуке - руки на стол, следящего за постепенным рассветом...

   А потом всё смешалось в причудливые сновидения.

   Я видела полуобрывочные строки из писем провинциальных барышень, которые пытались анализировать происходящие события в поместье своего брата-отшельника... Видела приехавшую с ними белокурую девушку, теперь бывшую им не только дальней родственницей, но и лучшей подругой. Видела их старания сблизить брата с нею... Видела робкие попытки самой девушки обратить на себя внимание симпатичного нелюдима - в то время, как художник мучился странным, по мнению сестёр, сомнением: пойти ли навстречу той, которую не впервые рисовал...

   Видела странную темноволосую даму, которая однажды приехала без уведомления в поместье и самоуверенно вклинилась в зарождающиеся чувства двоих. Видела предупреждения сестёр, которые подспудно чувствовали, что этой женщине (вдове - мелькнуло во сне) нельзя доверять.

   Видела, как белокурая девушка не смогла противиться злому напору темноволосой дамы, которая, как потом оказалось, и не имела видов на художника. Просто характер был такой: вмешиваться во всё, что ей казалось забавным. А девушка поверила, что художник был влюблён. И неуверенность мужчины сыграла свою роль в судьбе двоих.

   Но как? Даже во сне я решала эту загадку, но так понять и не могла.