Она бросала ему вызов, подстрекала возразить ей. Может, он и выглядел как пират, но действовал совершенно иначе — по крайней мере, не так, как должен был бы действовать пират по ее представлениям. Пираты безжалостны и безнравственны. Это наглые морские грабители, а не благородные воины, которые спасают своих пленниц, обещают вернуть их домой, а потом беспокоятся из-за ран у них на ладонях.

Что-то здесь не вязалось одно с другим. Но чем еще он мог заниматься в той пещере? И почему он бежал от англичан?

Эрик заметил вызов в ее глазах и, встретив его сердитым взглядом, подступил на шаг ближе. Как будто понимал, как сильно взволнует ее близость шести с половиной футов крепких мужских мускулов, упакованных в сверкающие доспехи, угрожающе возвышающихся над ней.

— Какие-то сомнения, Элли? — произнес он низким, чуть хриплым голосом.

«Леди Элли», — чуть не поправила она. Только члены семьи называли ее Элли, и она все еще не привыкла слышать столь интимное обращение из его уст.

— Я думал, что этот вопрос мы давно решили.

Она с трудом подавила порыв отступить назад. Ну почему он так непозволительно высок? И у кого еще такие широкие плечи и мускулистые руки? Выкованы в битвах? Она так не думала.

Она заставила себя закинуть назад голову, чтобы встретиться с ним взглядом.

— Не «мы решили», а «я решил», — поправила она. Сердясь на то, что он так ее волнует, она сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. — Просто вы выглядите необычайно благородным для пирата. И почему один из деревенских рыбаков назвал вас «тишах»?

Это означало «вождь клана» по-ирландски.

Если бы Элли не наблюдала за ним так внимательно, она бы не заметила жесткий блеск, на мгновение промелькнувший в его глазах, прежде чем он снова прикрылся ленивой улыбкой.

— Позволь предположить: это был старый Магнус? Он зачастую не может вспомнить даже собственного имени. — Эрик помолчал. — Мне кажется, я знаю, откуда у тебя появились такие мысли.

Девушка вопросительно приподняла брови:

— В самом деле?

— Да, — кивнул он. Его взгляд скользнул к ее губам, и жар охватил ее, словно поток расплавленного огня. — Я полагаю, ты все раздумывала над тем, как ты могла себе позволить так наслаждаться поцелуями пирата.

Пятна гневного румянца вспыхнули на ее щеках.

— Поэтому ты убедила себя, что я, должно быть, кто-то еще.

Девушка сгорала от стыда. Неужели он прав? Неужели его поцелуи так затуманили ей разум, что она стала видеть то, что ей хотелось увидеть?

Нет! Здесь что-то явно скрывалось, она была уверена в этом. Если уж капитан мало походил на пирата, то Томас походил на морского грабителя еще меньше. Элли всю свою жизнь провела в окружении рыцарей и готова была поклясться, что Томас — живое воплощение рыцарского кодекса чести.

Ее взгляд задержался на его губах.

Она осознала, что он словно застыл, каждый мускул в его теле напрягся. Их глаза встретились. Элли вздрогнула, ошеломленная неукротимой силой его взгляда. Он смотрел на нее так, как будто…

Как будто с трудом удерживал себя на очень тонкой цепочке. Но от чего? Чтобы не задушить ее? Нет, он был в ярости, но тут было что-то еще, что она не могла определить. Что-то горячее и мощное. Вызывавшее у нее странное, тревожное чувство, словно собственная кожа внезапно стала ей тесна. В интимном месте между ног она ощутила жар.

Смущенная реакцией своего тела, Элли опустила взгляд.

Пират сжимал и разжимал кулаки, как будто пытался восстановить контроль. Должно быть, ему это удалось.

— Больше никакой стирки, и не вздумай придумать еще что-нибудь в этом роде.