Один сорванец решил подшутить над ней. Он вымазал глаза идола оленьей кровью. На следующий день среди лета все замерзло… Потому что все пророчества сбываются.

Мы вернулись в Куршавель поздним ненастным вечером. Моя дама была одета в мятые, копченные в дыму костров оленьи шкуры. Грубые краги скрывали ее аристократические руки. На щеке розовела поджившая ссадина. В черной вязаной шапочке по брови она была похожа на монахиню; ее отрешенный лик светился. Прозрачность кожи и огромные темно-лазурные глаза даже в этой нелепой, вызывающе мешковатой одежде выдавали блистательную царицу: высшую касту невозможно спрятать.

Я вывернул карманы: моих жалких наличных не хватило бы даже на пару сосисок в забегаловке. Но все это, вместе взятое, не отменяло нашей миссии. Мы должны были вернуть кольцо Индигерды и ключ от «Небесных врат». Одно без другого было бы бесполезной игрушкой. Кроме того, надо было выручить Леру.

Я оставил Диону за чашкой горячего шоколада в маленьком кафе.

Почти двое суток меня не было в гостинице. Ночной портье, узнав меня, радостно помахал рукой. Вся прислуга на этом курорте общительна и сносно говорит по-русски, но наш портье был не в меру болтлив и, прознав о моем низшем месте в свите, держался со мной запанибрата.

— Что так поздно? О, догадываюсь… Месье познакомился с белокурой шведкой… Говорят, они не отпускают по нескольку суток…

Портье округлил глаза в деланном ужасе, а я, радостно осклабясь, закивал головой, выхватил протянутый мне ключ и походкой подгулявшего матроса отправился в номер. Проходя по коридору, я заглянул к Лере, подергал дверь. Заперто. Неслышно ступая по ворсистым коврам, мимо меня проплыл управляющий.

— Где вы шляетесь? — Абадор смотрел мрачно и подозрительно. — Вы не забыли, что мы улетаем…

— Простите, Абадор, я был в казино и, кажется, проигрался в пух и прах… Вы меня очень обяжете…

Абадор, продолжая испытывать меня своим мефистофельским взглядом, все же достал толстый «крокодилий» бумажник и отстегнул несколько крупных банкнот. У меня хватило ума не спрашивать, куда мы летим. Похоже, взорванный фургон и обгоревшие останки все же навлекли на беспечных русских туристов внимание полиции, и теперь наша делегация срочно сматывала удочки.

За спиной Абадора по крутой лестнице спускался Котобрысов. Он вел за руку Леру и усердно страховал каждый ее шаг. Лера рванулась ко мне, едва не сбив свою громоздкую «бонну», прижалась, заглядывая в мое лицо заплаканными глазами.

— Ты — колючка, — шептала она, поглаживая мою щеку.

— Куда мы завтра летим? — как можно тише спросил я.

— В Египет, к пирамидам! — заговорщицки прошептала Лера.

— Скучала?

— Очень.

— Кто тебя теперь укладывает спать?

— Вот он, — Лера показала пухлым пальчиком на Котобрысова.

— Сегодня я побуду с тобой, спою тебе шаманскую песенку о пропавшем лосенке и умной гагаре.

В соседнем номере, где прежде обитала Диона, было тихо.

— Ну что нового в нашей шпионской игре? — тихо спросил я засыпающую девочку.

— Мама новая… Она — черная кошка и ходит мягко, — сонно прошептала Лера. — Ночью она прокралась на мой балкон и царапала когтями мою дверь. Потом Бармалей запер ее балкон на ключ.

Бармалеем Лера звала Абадора. Я опустил девочку на постель и, отворив балкон, прокрался к окнам смежного номера.

За ночными стеклами ничего нельзя было рассмотреть, но во тьме ощущалось упругое движение, словно по комнате металась пантера.