Печенеги приближались.

    Славка уже мог их счесть (копченых оказалось шестьдесят две головы) и разглядеть поподробнее. Какого они племени, Славка не признал. Они были не из тех копченых, что кочуют у границ киевских земель. Это непонятно. Печенеги из разных племен любят друг друга не больше, чем медведь – росомаху. Идти через земли чужих кочевий для других копченых не менее опасно, чем для русов или ромеев.

    Пора. Славка взял лежащий рядом (жарко же!) шлем, надел и затянул ремешок. Наложил стрелу…

    Передовые печенеги подъехали к оврагу, замешкались… Ненадолго. Овраг был неглубок, а склоны пологи. Копченые даже спешиваться не стали. Славка видел, как, подседая на задние ноги, обходя колючие ежевичные кусты, спускаются в овраг печенежские кони…

    – Не уснул, рус?

    Славка мгновенно перекатился на спину, натягивая лук…

    Удар копейного древка выбил у него из рук оружие, нога в остроносом верховом сапоге придавила Славкину грудь, но Славка даже не пытался вывернуться, потому что в горло ему очень неприятно упиралось острие чужого меча.

    * * *

    – Ты что, бать? – удивленно спросил Артём, увидев, что отец застыл, не поднеся ложки ко рту.

    Сладислава ничего не спросила, но тоже перестала есть, напряглась. Знала: такими слепыми глазами муж ее глядит за Кромку. Когда подобное случалось, страшно становилось боярыне Сладиславе Радовне… Но мужа отпустило. Так же внезапно, как и прихватило. Глаза вновь стали зрячими, рука разжалась, уронив серебряную ложку в серебряную мису.

    – Видел что? – проскрипел Рёрех.

    – Да так, – неохотно проговорил Сергей. – Вина налей, – велел он девке-прислужнице.

    Та поспешно наполнила кубки всем сидящим за столом, по старшинству: сначала – хозяину, потом – хозяйке, затем Рёреху и Артёму, после них – важному, разодетому пестро, аки селезень, заморскому гостю, который беседы не разумел, но на каждую фразу хозяина или хозяйки кивал с важностью. Последним девка наполнила кубок парса Артака. Тот хоть и был колдуном и мудрым человеком, однако числился холопом и в хозяйской трапезной вообще не по чину снедал. Такое в боярском доме не принято. Это у какого-нибудь мастера-кожемяки вся челядь за одним столом кушает.

    – Йонаха когда ждем? – спросил Сергей сына.

    – Третьего дня голубь прилетел. Если письму верить, сегодня будет.

    – Не торопись со словом, – остерег Сергей. – Мало ли что случится.

    – Да что с ним случится? – удивился Артём. – С ним две полусотни гридней: наша и княжья. Да Йонах сам полусотни стоит! Нет, бать, я за своего брата-хузарина спокоен.

    – А за брата-варяга? – спросил Сергей.

    Всерьез спросил, так что Артём задумался, потом поглядел на мать, тоже встревожившуюся, и ответил уверенно:

    – И с ним все хорошо должно быть. Я его к одному сотнику любечскому послал. Обоз провести. Но это так, для порядку. Там не опасно. А ты все-таки что-то видел, да?

    – Может, и видел, – уклончиво ответил Сергей. – Только видения мои не всегда понятны, верно, дед?

    Рёрех усмехнулся:

    – Это ты у нас дед, – отозвался старый варяг.