Гарри гадал, как отнесется Роуз к его признанию в любви. Быть может, произойдет чудо и она скажет, что научится любить его. Проживут ли они остаток жизни в Крэг-Сайде? Станут ли вместе руководить фабрикой? Станут ли…

– Взвод под командованием сержанта Поррита занимает пулеметный пост номер три, сэр, – нарушая ход его мыслей, произнес адъютант.

– Поррит? – Гарри едва не упал, оступившись на узком настиле. – Вы сказали, Поррит?

– Так точно, сэр. Он парень строптивый, но воюет с первого дня и заработал столько медалей, что ленточками от них можно было бы разукрасить майское дерево.

Несмотря на дурное настроение, Гарри не удержался от смеха. Сержант Поррит не может быть никем иным, кроме Микки Поррита. Тот всегда был строптив, особенно по отношению к нему.

Ускорив шаги, он прошел мимо группы солдат, разбирающих большой ящик с боеприпасами, и свернул к позиции пулеметного расчета. Солдаты растянулись на земле где пришлось, используя возможность, отдохнуть, пусть и без особых удобств. При появлении офицера все тотчас вскочили и вытянулись по стойке «смирно», отдавая честь.

Гарри посмотрел на их сержанта и широко улыбнулся. Перед ним стоял Микки собственной персоной, но Микки посерьезневший и повзрослевший; плечи его раздались еще шире, а мускулы стали еще заметнее, чем в то время, когда он видел парня в последний раз.

– Как здорово, что я встретил тебя, Микки, – произнес Гарри от всей души.

– Сэр, – только и сказал Микки, приложив руку к фуражке.

– Вольно, – скомандовал Гарри солдатам взвода. – Ну, Микки, я уж думал, нас с тобой так и не сведет война. Ты ведь был под Лусом, верно?

– Да, сэр, – все так же лаконично ответил Микки, явно не собираясь вступать в разговор.

Три распроклятых года провел он в распроклятой Бельгии, а теперь должен исполнять приказы распроклятого Риммингтона, пропади он пропадом, этот Гарри!

Все благодушие Гарри словно ветром сдуло. Выходит, Микки не желает вспоминать об их коротких отношениях в Брэдфорде. Впрочем, и в те времена, когда Поррит жил на Бексайд-стрит, он ясно давал понять, что у него нет времени для щеголей из Крэг-Сайда, а теперь он не намерен вступать в дружелюбные отношения с офицером.

– Ты осведомлен, что завтра нам вроде бы предстоит серьезное дело? – продолжал Гарри, удивляясь про себя, насколько он обескуражен и огорчен. Ему так хотелось поболтать о Бексайд-стрит, обменяться забавными анекдотами о Герти и Альберте, спросить, жива ли еще лошадка Альберта и все ли еще Бонзо готов растерзать любого чужака, который осмелится появиться на Бексайд-стрит.

– Да, сэр. – В голосе у Микки прозвучала усталость.

Еще одно «серьезное дело». Еще одно «большое наступление», Господь Всемогущий! Он получил свою долю в достаточной мере под Монсом. И вдоволь нагляделся на офицеров, руководивших сражением из тыла. Ему бы очень хотелось думать, что чертов Гарри Риммингтон относится именно к этой категории, но как-то не получалось. Как он уже слышал, все считали Риммингтона редким исключением, офицером, которого уважали солдаты.

– Когда мы на марше, он на марше вместе с нами, а не гарцует на коне, как большинство из них, – говорил в присутствии Микки один из солдат своему приятелю. – Командир что надо.

– Я проведу совещание в девятнадцать ноль-ноль, сержант, – сказал Гарри, понимая, что сражение за дружеские отношения с Микки он скорее всего проиграл. – Предупредите ваших людей, чтобы они отдохнули сколько смогут. Полагаю, им это понадобится.

Гарри получил приказ на следующий день и прикрыл глаза ладонью.