Юкио Мисима. Ёробоси: слепой юноша
Время: летний день с полудня до захода солнца. Место: одно из помещений арбитражного суда.
Действующие лица: Тосинори — слепой юноша Сакурама Синако — член арбитражного суда Кавасима — приемный отец Тосинори Его супруга госпожа Кавасима — приемная мать Тосинори Такаясу — отец Тосинори Его супруга госпожа Такаясу — мать Тосинори
Поднимается занавес. В центре сцены на стуле сидит Синако, супруги Кавасима — слева, супруги Такаясу — справа.
Синако (привлекательная женщина за сорок, одета в красивое кимоно): Здесь ужасно душно. У нас даже нет вентилятора… (Пауза. Не зная, что делать, смеется). Вот так мы и работаем. Честно говоря, у нашего суда бюджет кот наплакал. Хотя звучит гордо — мы все члены арбитражного суда… (все сохраняют молчание. Пауза). Пожалуйста, вы можете начинать. Но не забывайте, что это — не место для ссор. Кавасима: Это было так… так неожиданно для нас. Мы и думать не могли, что когда–нибудь встретимся с настоящими родителями Тосинори… Ведь прошло целых пятнадцать лет… Пятнадцать лет прошло с тех пор… Г-жа Кавасима (вытирая платком слезы): За эти пятнадцать лет он стал нам родным ребенком… Синако (глядя в свои бумаги): Если не ошибаюсь, Тосинори в этом году исполнилось двадцать?
Супруги Такаясу сохраняют молчание. Их внимание приковано к входной двери.
Кавасима: Да. Г-жа Кавасима: Я помню все до мельчайших подробностей. У нас не было своих детей, и мы с мужем часто обсуждали возможность усыновления ребенка. Если бы мы решились тогда на это, то взяли бы самого обездоленного малыша и постарались сделать его счастливым.
Кавасима: Это случилось после войны, осенью, когда уже по вечерам дул холодный ветер. Синако (листая свои бумаги): Вы встретили Тосинори в подземном переходе на вокзале Уэно? Г-жа Кавасима: Да, я и сейчас все хорошо помню. Мы увидели беспомощного слепого ребенка. Он был одет в лохмотья и попрошайничал. Сидел на грязной циновке рядом со своим оборванным хозяином… Я взглянула на него и сразу поняла, что мальчик должен стать нашим… Хотя его глаза были повреждены, у него были красивые брови и светлое благородное лицо. В грязном вонючем переходе вокруг ребенка было какое–то сияние. Он выглядел принцем. Кавасима: Я заплатил его хозяину, сколько он просил, и мы забрали ребенка. Его прирожденное благородство стало очевидным, когда мы привели его домой и вымыли в ванне. Мы накормили его, уложили спать. И уже со следующего дня стали пытаться вернуть ему зрение. Это единственное, что нам не удалось сделать для него до сих пор. Его глаза обожгло огнем, когда он метался в панике во время воздушного налета. Г-жа Такаясу: (словно в муках обращается к Синако): Дайте нам его увидеть поскорей. Такаясу: Может, мы сначала послушаем, что они говорят? Г-жа Кавасима: Он ведь был всего–навсего ребенком, и нам трудно было понять из его слов, что произошло на самом деле. Он сказал, что его дом сгорел во время воздушного налета. Скорее всего, именно тогда он потерял родителей, и с тех пор ему пришлось жить в зависимости от чужих людей. Нам было так жалко его. Это было ужасное время. Но мы старались делать для Тосинори все, что могли, он не знал ни в чем отказа. Синако: С тех пор прошло пятнадцать лет… Тосинори привязался к вам? Г-жа Кавасима: Конечно… Синако: Вы не замечали ничего необычного в его поведении? Может быть, он бывал странный или равнодушный? Г-жа Кавасима: Нет, разве что немного избалован. Кавасима: Скажи им всю правду. Честно говоря, в его характере есть одна особенность. |
