Разумеется, дома строились в отдалении от гейзеров. Как бы ни были те необходимы, лучше держаться от них на безопасном расстоянии.

За городом раскинулись опаленные пустоши. Там, где почва была чересчур горячей даже для растений, образовались пустыни; деревянные сандалии воспламенялись после нескольких шагов по камням, и замешкавшиеся путники зачастую встречали свою гибель. В Торио путешествовать можно было только по ночам и только в парящих кибитках, влекомых летающими устройствами – творениями духов. Стоит ли говорить, что большинство людей предпочитали сидеть дома?

Громкий перестук капель по металлическим корытам заглушил прокатившийся по толпе шепот. Юми закончила омовения и молитвы, и теперь на нее можно было глазеть без зазрения совести, поэтому служанки сложили веера.

Юми шла опустив взгляд, соблюдая заученную походку. Йоки-хидзё полагалось скользить над землей подобно духу. Ее обрадовал шум гейзера; хоть девушка и не позволяла себе реагировать на восторженное перешептывание, временами оно все равно ошеломляло. Юми поспешила напомнить себе, что люди восхищаются не ею самой, а ее ремеслом. Об этом не следует забывать, чтобы не впасть в гордыню и не утратить сдержанности. И уж тем более не следует делать ничего непристойного, например улыбаться. Из уважения к собственному статусу.

Статус, конечно же, не замечал усилий Юми. Так часто бывает с вещами и явлениями, которые люди избирают объектами своего поклонения.

Она шла мимо домов, по большей части двухуровневых: нижние этажи построены на земле ради естественного подогрева, а верхние – на сваях, чтобы воздушная прокладка обеспечивала прохладу. Вообразите две большие кадки для растений, поставленные друг над дружкой: одна на земле, другая в четырех футах над землей. К большинству домов цепями были прикованы парящие в воздушных потоках деревья, от широких паутинообразных корней до макушки достигавшие восьми футов.

Растения полегче висели в небе сами по себе, отбрасывая причудливые тени. В дневное время низколетящие растения можно было обнаружить только в садах, где почва прохладнее, и в тех местах, где люди специально позаботились, чтобы деревья не унесло.

(Да, благодаря одним лишь воздушным потокам полететь не удастся. Даже в Торио деревья весьма тяжелы, поэтому им потребовалось адаптироваться к местным условиям, чтобы парить. Но я сейчас не стану заострять на этом внимание.)

Кимомаккин, или ритуальное место, как я стану называть его в дальнейшем, находился на другом конце деревни. Обычно в деревне было только одно такое место, чтобы духи не принялись завидовать друг другу. Вокруг парили редкие цветы, и когда Юми вошла, колебания воздуха закружили их в хороводе. Цветы сразу взмыли ввысь. Ритуальное место представляло собой участок особо горячего камня, пусть и не раскаленного, как в пустошах.

(Если вы бывали на песчаных пляжах Решийских островов в ясные и знойные летние дни, то вам есть с чем сравнить. Камни в ритуальном месте были столь же горячими, как решийский песок в особо солнечный день. Ходить по ним больно, но не смертельно.)

В Торио жара была священна. Жители деревни собрались за оградой, шаркая деревянными сандалиями по камням. Родители подсаживали детей на плечи. Трое местных духокнижников расселись на высоких табуретах и затянули песни, к которым, насколько я могу судить, духи были безразличны. (Я все равно положительно оцениваю эту деятельность. Чем больше артистов имеют средства к существованию, тем лучше. Не то чтобы у нас не было других способов заработка, просто нам, знаете ли, нужно заниматься чем-нибудь продуктивным, чтобы не задаваться вопросом: «А почему, так-растак, люди поклоняются кому угодно, только не мне?»)

Все, включая Лиюнь, терпеливо ждали за низкой изгородью. Ритмичные песни звучали под аккомпанемент барабанов, где-то на заднем плане подыгрывала флейта.