Пелена. Потусторонний мрак.

Неоформившиеся кошмары.

Поезда ходили по хионным линиям в иные места, вроде того городка в двух часах езды, где до сих пор жили родители Художника. Он точно знал, что другие города существуют. Но трудно было не почувствовать себя отрезанным от всего мира, глядя в эту бесконечную тьму.

Она сторонилась хионных линий. За редкими исключениями.

Художник повернулся и прошел немного по окраинной улице. Справа стеной высились здания, разделенные узкими переулками. Как я уже говорил, это не являлось полноценным укреплением. Стены кошмарам нипочем; они служат для того, чтобы люди не выходили за границы города.

На памяти Художника никто, кроме его коллег, не совал сюда носа. Простые горожане даже на соседней улице чувствовали себя в гораздо большей безопасности. Люди продолжали вести жизнь, какую когда-то вел он сам, не задумываясь о том, что творится снаружи. О том, что здесь бурлит. Наблюдает. Ждет.

Теперь его работа заключалась в том, чтобы противостоять этому.

Сперва он ничего не заметил. Ни один кошмар не отваживался подкрасться к городу. Однако кошмары могли быть весьма скрытными, и поэтому Художник продолжил обход. Его участок был небольшим, клинообразным. Начинаясь изнутри, он расширялся к границе; вот там-то и могли объявиться кошмары.

Продолжая обход, Художник по-прежнему представлял себя одиноким воином, а не морильщиком с дипломом художественной школы.

Стены по правую руку были расписаны. Он не знал, как местным художникам пришла в голову эта идея, но в последнее время они практиковались на внешних зданиях, когда выдавалась спокойная минутка во время патрулирования. В стенах, обращенных к Пелене, не было окон, и они служили отличной заменой холстам.

Рисунки не имели отношения к работе, они выражали индивидуальность каждого мастера. Художник миновал нарисованный Аканэ огромный раскрытый цветок. Черная краска на побелке.

Его собственный участок находился через два здания. С виду пустая стена, но если постараться, можно разглядеть следы неудавшейся картины. Он решил побелить стену заново… но уже в другой раз, потому что на глаза наконец-то попались следы кошмара.

Художник приблизился к Пелене, но, разумеется, не прикоснулся к ней. Да… Здесь черная поверхность была потревожена. Как непросохшая краска, тронутая пальцем, она смазалась, покрылась рябью. Пелена не отражала свет, как чернила или деготь, и разобрать было сложно, но Художнику хватало опыта.

Что-то выбралось здесь из Пелены и направилось в город. Художник достал из сумки длинную, как шпага, кисть. Вооружившись, он сразу почувствовал себя спокойнее. Закинул сумку за спину, ощутив вес холстов и тушечницы, и двинулся внутрь города, мимо отбеленной стены, хранившей следы его последней неудачи.

Он пробовал рисовать четырежды. Последняя попытка оказалась более успешной, чем предыдущие. Услышав новости о готовящейся экспедиции сквозь небесную тьму, он решил нарисовать звезду. Ученые собирались совершить путешествие с помощью особого транспортного средства, запущенного по сверхдлинным хионным линиям.

В процессе работы Художник узнал кое-что интересное. Вопреки расхожему мнению, звезда – это не просто светлое пятнышко в небе. Благодаря телескопам удалось установить, что это планета, населенная, предположительно, другими людьми. Небесное тело, излучение от которого каким-то образом проникает сквозь Пелену.

Известия об экспедиции ненадолго вдохновили Художника. Но стартовый запал быстро угас, и работа над картиной пошла вяло. Сколько времени минуло с того дня, как он ее замазал? Уж точно не меньше месяца.

На углу рядом с картиной он заметил пятнышко. Кошмар проходил здесь и задел камень, оставив медленно испаряющийся след, черными щупальцами протянувшийся во тьму. Художник ожидал, что кошмар двинется этим путем; эти твари почти всегда выбирали кратчайшую дорогу в город.