— Не нужно так кричать. Я и так слышу тебя, — сказал я, потирая пульсирующие уши. Я глядел под капюшон, в густую темноту.

— Я — Призрак Рождества минувшего, — повторил он немного тише.

— Ага, а я — Пасхальный кролик, — сказал я. Не знаю, где я только набрался смелости, но мой страх быстро превратился в злость. — Пошёл вон из моего чулана. Дай мне выйти.

Призрак парил надо мной.

— Лучше бы тебе выказать больше страха, — предостерёг он. — Я ведь и правда призрак.

Вот теперь я начал дрожать. Сидя на полу с вытянутыми ногами, я застучал коленями и никак не мог это остановить.

Я уже говорил вам прежде, что боялся призраков всю свою жизнь. Призраки — единственное, чего я боюсь.

И вот теперь я здесь, заперт в чулане на чердаке, дует штормовой ветер, и меня преследует безголовый призрак в капюшоне.

— Чего ты хочешь? Зачем ты меня тревожишь? — закричал я.

Но он оставил мой вопрос без ответа.

— Скруджман, ты испортил Рождество всем ребятам из школьного драмкружка, — сказал он. — Ты пугал одноклассников и делал их несчастными. А теперь ты испортил Рождество своим матери и брату, раскрыв все подарки.

Невидимая рука сжала моё плечо. Я не мог видеть её, но чувствовал, влажную и холодную.

— Пойдём со мной. Я собираюсь отвести тебя туда, где ты сможешь узреть ошибки, совершённые тобой.

Он сжимал хватку всё крепче, пока я не начал задыхаться от боли.

— Это как в фильме? — воскликнул я. — В том отвратительном рождественском фильме?..

— ЭТО НЕ ФИЛЬМ! — прогудел он, и от его голоса загремела дверца чулана. — Это на самом деле, Скруджман.

Снова поднялся ветер. Его свист быстро перерос в рёв. А затем чулан сотряс оглушительный взрыв. Я закрыл уши руками, и меня отбросило на пол взрывной волной.

Я полетел в глубокую темноту.

Я всё ещё ощущал окостенелый захват невидимой руки призрака, тянущей меня. Но я не видел его. Я не мог видеть ничего. Но я чувствовал, что он тянет меня прочь… прочь от моего чулана… прочь от моего дома.

Тянет меня… прочь.

11

Я зажмурился изо всех сил. Вокруг меня завывали и кружились вихри. Я слышал голоса, стонущие — будто от боли. «Помоги мне… Помоги-и-и мне…» — стонал кто-то.

Крики заставили меня распахнуть глаза. Никого не было. Я всё ещё летел сквозь кромешную тьму. Кожа на лице натянулась. Я не мог вздохнуть. Ветер душил меня.

Так это были мои крики? Безостановочный вой, исходящий из самых лёгких?

Мои крики отражались эхом, будто я находился в огромной пещере. А потом… я оказался на углу улицы. Призрак в капюшоне стоял возле меня, всё ещё сжимая мою руку своей ледяной хваткой.

Не в силах стоять прямо от сильного головокружения, я рухнул на колени. Голова была как волчок. Земля кружилась и качалась.

Наконец, я немного пришёл в себя. С колотящимся сердцем я поднялся на ноги. На мне внезапно оказались тяжёлое пальто и меховая шапка, никогда не виденные мною раньше.

Я огляделся по сторонам. Мимо процокал высокий конь в яблоках, тянущий за собой небольшую деревянную повозку. Машин на улице не было.

Рядом прошли двое мужчин, одетые в длинные чёрные сюртуки и чёрные цилиндры, низко надвинутые на лбы. Они перешагнули через сугроб — их кожаные сапоги доставали почти до колен. Один из них имел при себе тонкую серебряную трость. Он помахивал ей в такт разговора.

Мимо рысью проехали двое всадников. А затем ещё один конный экипаж.

— Где я? — допытывался я.