Непосредственно космической медициной и биологией я начал заниматься с 1948 года.

В эту отрасль науки меня пригласил Сергей Павлович Королев, а ему меня рекомендовал Андрей Николаевич Туполев — выдающийся ученый, конструктор, личность, с которой связана целая эпоха развития авиационной техники. Туполев меня хорошо знал, потому что я участвовал во всех испытаниях его самолетов.

Уже была создана ракета Р-1, т. е. началась так называемая эпоха экспериментальной космонавтики. <…> Королев, проводя исследования по геофизике околоземного космического пространства, понимал, что эта задача не главная, ибо главная задача — использование космических кораблей для полета человека-исследователя и освоения [им] космического пространства. <…>

Поняв это, Королев обратился к Андрею Николаевичу Туполеву, который посоветовал: «Ты обратись к Владимиру Яздовскому, предложи ему заниматься этими задачами. Он справится, потому что у него хватает и образования, и подготовки, и эрудиции. Он будет тебе великолепным помощником». Королев, недолго думая, ближе к зиме 1948 года как-то вечером позвонил мне домой, представился, объяснил, что занимается спецтехникой (тогда по телефону нельзя было сказать, что занимается ракетами) и хотел бы со мной встретиться. Мы встретились в Петровско-Разумовском парке (это недалеко от Института авиационной и космической медицины). Королев мне сказал: «Андрей Николаевич предложил тебя использовать как руководителя медико-биологической программы будущих полетов космических кораблей. Я хотел бы просить тебя возглавить это направление, потому что я не знаю, в каком оно состоянии сейчас: чем располагаем, кто работает, как работают. Поэтому я просил бы тебя возглавить это дело». <…>

Я ему сказал: «Согласен! Но имейте, Сергей Павлович, в виду, что я все-таки офицер, состою на действительной службе в Военно-воздушных силах страны. Вам все надо как-то оформить — иначе нельзя». Он говорит: «Хорошо». — А через несколько дней приезжает в Институт авиационной медицины. Вызывают меня к начальнику института, а тогда начальником был Алексей Васильевич Покровский. Он сказал, что получено указание начать [исследовательские] работы, используя ракетные системы, чтобы подготовить к полету в будущем человека. И на вас, товарищ подполковник (я тогда был подполковником), возлагается вся ответственность. Я говорю: «А что же я имею на сей день?» Он говорит: «Мы дали задание нескольким профессорам. Пойди, посмотри, что у них есть». Я пошел, посмотрел, а там ничего нет, кроме листа миллиметровки с нарисованной в рост собакой. Я сказал [А. В. Покровскому], что фактически надо начинать с нуля. Он говорит: «Ну, надо, так начинай с нуля, потому что другого выхода нет».

Я начал читать книги (а они в этот период были только американских авторов), прочитал несколько переводных книжек. Мне это помогло, потому что я понял, чем занимаются американцы. Кроме того, я начал выяснять: а с чем же живой организм встретится при полете в космическое пространство? Много думал и в итоге сформулировал следующее положение: при полете в космическое пространство живой организм встретится с тремя группами факторов.

Первая группа факторов обусловлена физическим состоянием околоземного космического пространства, совершенно не обеспечивающим существование живой материи: отсутствием молекулярного кислорода, необходимого для дыхания живого организма; наличием метеорных потоков, которые могут повредить корабль; мощной радиацией космического и солнечного происхождения, в которой человек без защитных средств жить не может; крайне резкими колебаниями температурных факторов. Безусловно, без защитных средств проникнуть в эту среду невозможно.