Аксиал вздохнул.

– А как же туда попасть?

Тугарин весело заржал.

– Все еще не отказался от идеи лично поклониться Чародею?

– Ага, – сказал Аксиал, – поклониться.

Молодая женщина внесла новый кувшин с вином, игриво стрельнула в Аксиала хитрыми глазами и ушла, вихляя бедрами. Аксиал не успел даже рот открыть, не то что заикнуться насчет того, чтобы налила гостям собственноручно.

Тугарин сказал ехидно:

– Есть один путь, но он тебе не понравится.

– Что за путь?

– Через тюрьму, – сказал Тугарин с издевкой.

Аксиал зябко передернул плечами.

– Нет, благодарю.

– Я ж говорил!

Ютланд посмотрел на одного, на другого, Тугарин вроде бы намекает на что-то конкретное, поинтересовался осторожно:

– Через тюрьму… это в каком смысле?

Тугарин хохотнул.

– В прямом, – ответил он. – Смотри в окно, видишь на той стороне площади мрачное здание из крупных камней? Набито сверху донизу, еще и под землей четыре этажа с темницами. Говорят, Серый Чародей туда приходит подземным ходом ежедневно. Вернее, еженощно. Вроде бы сам любит пытать и медленно убивать пойманных с поличным преступников, дабы другие боялись и не преступничали, но я думаю, что таким способом увеличивает свою мощь некроманта.

Ютланд подумал, лицо стало мрачным, поднялся, злой и собранный.

– Тогда не будем медлить.

Аксиал смотрел с недоумением, потом вскрикнул:

– Что?.. Ты с ума сошел! Я не собираюсь попадать в тюрьму!

– А я и не просил, – ответил Ютланд. – Аксиал, ты и так сделал для меня больше всех людей на свете. Дальше я сам.

Он снял с пояса дубинку, поставил ее стоймя в угол. Аксиал качал головой, а Ютланд быстро вышел из комнаты. Тугарин в недоумении посмотрел на Аксиала.

– Что с твоим слугой? Какие-то странные у него шуточки…

– А у него на месте юмора вообще пропасть, – сказал Аксиал горько. – Мрачный, будто всех на свете потерял.

– Спи-спи, – произнес тот шепотом и прошел мимо.

Хорт уронил голову на лапы и заснул снова, только на этот раз по-щенячьи свернулся в клубочек.

На улице тепло и солнечно, открыты все лавки, народ выглядит мирным и ленивым. Городская стража еще не попадалась, если страшная слава Серого Чародея действует лучше их копий, то можно и посидеть в корчме вместо унылого хождения по улицам.

Никто не выглядит несчастным или угнетенным, Ютланд вспомнил слова Тугарина насчет беспощадности Серого Чародея к ворам и разбойникам. Простым людям, как и торговцам, всегда есть что терять, но лев мышей не давит, мирными да спокойными чародей не интересуется…

На одном перекрестке двое музыкантов устроили представление, народ окружил их плотной толпой. Ютланд остановился и прислушался. Один из играющих на дуде отнял ее от губ и запел красивым чистым голосом, лицо обращено к небу, а слова показались Ютланду знакомыми…

Он стоял и слушал рвущую душу песню, сердце застучало чаще, кулаки сжались до скрипа, а в глазах начинали закипать злые слезы.

Эти песни, как говорят, поют в Куявии, в Вантите и даже в Славии, хотя насчет Славии никто ни в чем не бывает уверен, никто не заходил в ее леса дальше самого краешка. И только в Артании знают, что их сложил неистовый Придон, обезумевший от дикой и непонятной любви к дочери куявского тцара.

Мудрые старики сказали как-то горько, что от Придона остались только эти песни, их распевает весь мир, но даже не знает, кто их сложил.