— А вы пробовали просто лечь и поспать? — улыбнулся Петро. — Хотя бы четыре-пять часов?

— Не до сна теперь, хлопче!.. — Потер лицо, зев­нул. — Ах, как надоело петлять по городу!..

— А вы тут заночуйте.

— Нельзя. Одного человека повидать надо. Тут рядом. У него и переночую. — Обнял Петра, трижды поцеловал. — Счастья тебе, дорогой!..

Петру открыл дверь пожилой человек с отвислыми щеками. Узнав, что посетителя интересует рояль, так засуетился, будто действительно собирался продать инструмент.

— Пожалуйста, пожалуйста!.. Только не “Беккер”, а “Шредер”. Но это еще лучше… В очень хорошем состоянии, — сказал громко. — Прошу осмотреть…

Петро прошел тесную переднюю, заставленную сундуками и чемоданами, и оказался в большой комнате с книжными полками. Возле двери стоял диванчик, покрытый ярким шерстяным ковром. Большой письменный стол был завален бумагами.

— К вам, Борис Филиппович! — сказал хозяин.

Кирилюк удивленно осмотрелся, не понимая, к кому обращается хозяин.

— Спасибо, друже, — произнес кто-то за его спиной.

Петро оглянулся и увидел человека, выходящего из тайника, который находился за одним из стеллажей.

Петро был разочарован. Когда Заремба сказал ему о предстоящей встрече с офицером, который прибыл через линию фронта, Кирилюк представил себе его высоким, широкоплечим, с волевым лицом и умными, проницательными глазами. А перед ним стоял пожилой человек лет пятидесяти, с глубокими морщинами на щеках и некрасивым, мясистым носом. Он смотрел на Кирилюка светлыми, почти водянистыми глазами как-то настороженно, даже сердито. Но вдруг улыбнулся — морщины разгладились, глаза потеплели.

— Рад с вами познакомиться, — сказал он. — Надеюсь, вы знаете, с кем имеете дело?

Кирилюк ответил не сразу, продолжая осматривать своего нового знакомого: все же трудно было расстаться с выдуманным образом. Сказал:

— А я вас представлял себе иным…

И в то же мгновенье ему стало неловко за свои слова.

— Значит, не оправдал ваших надежд? — засмеялся Борис Филиппович.

— Нет… я хотел сказать… я думал… — растерялся Петро и махнул рукой. — Мне сказали, вы интересуетесь мной…

— Давайте знакомиться. — Борис Филиппович подошел к Петру вплотную и протянул руку. — Майор Скачков.

— Лейтенант Кирилюк, — ответил Петро, крепко пожимая протянутую ему руку.

Все же чувство разочарования, какое-то странное ощущение недовольства и огорчения не покидало его. Петро догадывался, что это не укрылось от проницательного взора майора и тот в душе подтрунивает над ним. Это рассердило его, и Петро подчеркнуто сухо произнес:

— Я вас слушаю…

Майор Скачков не обратил внимания на тон Кирилюка. Отступив на шаг назад, он принялся откровенно разглядывать Петра.

— Прекрасно! — сказал, наконец, как бы отвечая на какие-то свои мысли. Придвинул к себе стул, а Кирилюку указал на диван. — Садитесь, лейтенант, и рассказывайте о себе.

— Но ведь, — пожал плечами Петро, — я не знаю, что вас интересует. С моей биографией вы могли познакомиться там… — неопределенно махнул рукой. — Надеюсь, мое личное дело там есть?

— Я знакомился с ним, — перебил Кирилюка майор, — но это так… бумаги… — Лицо его покрылось морщинками, что, очевидно, означало крайне презрительное отношение ко всякой писанине. — Пускай ими занимаются кадровики, а мы с вами давайте просто поговорим. Итак?..

— Родился… — начал подчеркнуто официальным юном Петро.