|
— Ну? — К Амрену Мор относится с презрением. И… побаивается его… — Одно дело — его взаимоотношения с этим эсэсовцем, другое — отношение к фашизму вообще, — отметил майор. — Мор ведь выполняет их задание, создавая новое оружие. И то, что он искал тетрадь Геллерта, только подтверждает это. — Я ничем не могу подтвердить свое мнение, но внутренний голос мне подсказывает… Интуиция… — Интуиция — большое дело, — пробормотал Скачков, — а все же… Факты не сбросишь со счетов… Однако, — потер виски, — тебе придется установить контакт с Мором. — Я вас понимаю, товарищ майор, — поднялся с дивана Кирилюк, — и выполню задание, какое бы оно ни было. — Какое бы оно ни было? — иронически переспросил Скачков. — А не переоцениваешь ли ты свои силы? — Я имел в виду, что приложу все силы. — Так, пожалуй, вернее, дружище, — сказал Скачков, пригласив Петра снова присесть рядом. — Как выяснилось, Лотта Геллерт — близкая подруга Доры Лауэр, падчерицы группенфюрера СС Лауэра. Мор часто бывает в доме Лауэров… — Через Лотту познакомиться с Дорой и войти в дом Лауэров? — Глаза у Петра загорелись. — Сможешь? — У меня с Лоттой наилучшие отношения. — Петро почувствовал, что краснеет. — Это душевная и умная женщина. — И красивая, — сказал майор. — Откуда вы знаете? — Знаем. — А-а… — Вот что, — жестко произнес Скачков, — в нашей работе нет места сантиментам… — Давайте условимся, товарищ майор, — вспыхнул Петро, — я сделаю все, что от меня зависит, когда будет необходимо — отдам жизнь, но… — Не горячись, чудак! — Скачков крепко пожал руку Петру. — О тебе же забочусь… — Понимаю, Борис Филиппович. — Петро впервые так назвал майора, и в этом обращении было признание в Скачкове старшего товарища, уважение к нему и даже близость, которой очень дорожат. — Скажите, кто такой этот Лауэр? — Один из руководителей аппарата Кальтенбруннера. — О-о!.. — поднял брови Петро. — Фирма солидная, — согласился Скачков, — и опасная. Но именно это поможет тебе. — Как?! — И он еще спрашивает! — пожал плечами майор. — Документы же у тебя на этого Германа Шпехта липовые. С такими документами и в нескольких километрах от Мора находиться опасно. Единственная надежда — знакомство с Лауэром. Это настоящий громоотвод… Скачков поднялся, вздохнул. — Вот что, лейтенант, — вдруг перешел на официальный тон. — Вы должны все взвесить и лишь после этого дать нам ответ. Дело с секретным оружием очень серьезное. Буду откровенен: задание крайне опасное… При других обстоятельствах мы никогда не пошли бы на это, но сейчас вынуждены использовать каждым шанс. Если гестапо заинтересуется Германом Шпехтом и запросит его личное дело, нас моментально разоблачат. Единственная надежда, что человека, принятого в доме Лауэра, не станут проверять. Но… Короче, вы начинаете опасную игру, в которой все преимущества на стороне противника… — Я согласен, — не колеблясь, сказал Кирилюк. — У вас есть время подумать. — Зачем же? Вы открыли все карты; если бы у меня было вдвое меньше шансов, я ответил бы точно так же. — Я сразу же понял, что вы согласитесь… — И вдруг: — Как вы сказали — внутренний голос?.. — Но ведь вы учили меня доверять только фактам… — У тебя хорошая память! — снова перешел на, “ты” Скачков. |
