— Король-негр, — сказал Сиприен, заканчивая свое повествование, — исполнил свой уговор. Через два дня все было готово для нашего возвращения в Грикаланд: нам дали быков, съестных припасов и сильный конвой, и со всем этим мы прибыли к повозке, оставленной нами под кучей хвороста. Она оказалась целой и невредимой, и мы, отдав пять ружей вместо четырех, как следовало по уговору, простились с нашим хозяином. Наше обратное путешествие было медленным, но вполне безопасным. Конвой покинул нас на границе Трансвааля, где расстался с нами и Фарамон Берте со своими бассутами, и после сорокадневного пути по Вельду мы прибыли сюда безо всяких приключений.

— Но тогда зачем же Матакит бежал? — спросив Сиприена мистер Уоткинс, слушавший его рассказ с большим интересом, не обнаруживая, впрочем, огорчения по поводу гибели своих троих приятелей.

— Матакит убежал со страху, — ответил Сиприен.

— Но разве нет правосудия в Грикаланде? — возразил фермер, пожав плечами.

— Правосудие бывает здесь иной раз слишком коротким, мистер Уоткинс, и, по правде говоря, я не в состоянии искренне порицать несчастного за то, что он бежал в безотчетном страхе от необъяснимой пропажи бриллианта.

— Я с вами согласна, — добавила Алиса.

— Во всяком случае, я повторяю вам, что он невиновен в этой краже, и я рассчитываю на то, что его оставят теперь в покое.

— Гм! — пробормотал мистер Уоткинс, по-видимому вовсе не убежденный бездоказательными доводами Сиприена. — Но, может быть, хитрый Матакит притворился испуганным, чтобы скрыться от преследования полиции, — сказал он наконец.

— Нет! Он невиновен, я убежден в этом, — сказал Сиприен несколько сухо, — и убеждение это купил дорогой ценой.

— О, вы можете оставаться при вашем мнении, а я останусь при своем, — возразил Уоткинс.

Боясь, чтобы спор между собеседниками не принял угрожающего характера, мисс Алиса поспешила предложить молодому инженеру поужинать, на что тот очень охотно согласился.

Накрыли на стол, и непредвиденный ужин кончился для обоих молодых людей очень приятно: мистер Уоткинс, плотно покушав, выпил большое количество джина, причем Сиприен за компанию с ним тоже выпил, в свою очередь, стаканчик этого напитка. По своему обыкновению, Уоткинс вскоре же задремал, сидя в своем кресле, а Сиприен и Алиса могли поговорить.

Уже была полночь, когда Сиприен наконец решился пойти к себе домой, где его ждала целая пачка писем из Франции, тщательно собранных для него на его письменном столе Алисой.

В первую минуту, как это всегда бывает с людьми, которые были долго в отсутствии, Сиприен не решался распечатать эти письма. Что если в них заключается весть о каком-нибудь несчастье?.. Живы ли и здоровы его отец, мать, маленькая сестра Жанна?.. Сколько перемен могло произойти за эти три месяца!..

Проглядев наконец все письма, Сиприен, к своей радости, убедился, что в них заключались только хорошие вести. Он вздохнул облегченно и продолжал читать их уже внимательно. Все дорогие ему люди были здоровы. Из министерства он получил большую похвалу за свою теорию об алмазовидных формациях; ему писали, кроме того, что он может продлить свое пребывание в Грикаланде еще на полгода, если найдет это нужным. Одним словом, все шло как нельзя лучше, и Сиприен заснул в эту ночь так спокойно, как давно уже не спал. Все утро следующего дня он посвятил посещению своих друзей. Первый визит его был к Томасу Стилу; оказалось, что участок, на котором работал ланкаширец, был очень хорош, и Томас Стил стал одним из богатейших диггеров на Вандергартовых россыпях, что не помешало, однако же, доброму Томасу встретить Сиприена Мере очень радушно.