Легко пробравшись через мешанину кабелей и различного оборудования, она остановилась, обнаружив, что на нее устремлено множество мужских взглядов, и в этих взглядах задумчивость смешана с восторгом. Женщина подняла защитные очки и посмотрела в глаза мужчинам своими карими, цвета спелой сливы глазами.

— Кто из вас Дирк Питт? — без предисловий спросила она.

Парень пониже ее, но с плечами вдвое шире ее талии шагнул вперед и показал на реку.

— Найдете его там, внизу.

Она посмотрела туда, куда указывал палец. На быстром течении покачивался оранжевый буй, его трос уходил в зеленую глубину. Примерно в тридцати футах дальше она увидела на поверхности пузыри от дыхания ныряльщиков.

— Скоро он поднимется?

— Через пять минут.

— Понятно, — сказала она и немного подумала. Потом спросила: — Альберт Джордино с ним?

— Он с вами разговаривает.

Поношенные теннисные туфли, обрезанные джинсы и рваная футболка… наряд вполне под стать черным лохмам и двухнедельной щетине. Не похоже на заместителя начальника отдела специальных проектов НПМА.

Женщину, казалось, его вид скорее позабавил, чем смутил.

— Меня зовут Джули Мендоза, я из Агентства по охране окружающей среды. Мне нужно обсудить с вами двумя срочное дело, но, наверно, стоит подождать, пока поднимется мистер Питт.

Джордино пожал плечами.

— Как угодно. — Он дружелюбно улыбнулся. — Особых удобств у нас нет, зато есть холодное пиво.

— Хорошо бы, спасибо.

Джордино достал из ведерка со льдом банку пива «Курс» и протянул ей.

— Почему женщина из вашего агентства прилетела к нам на самолете НПМА?

— Это предложил адмирал Сандекер.

Мендоза больше ничего не стала объяснять, а Джордино не настаивал.

— Что это за проект? — спросила Мендоза.

— «Камберленд».

— Корабль времен Гражданской войны, верно?

— Да, исторически очень значительный. Фрегат Союза, затопленный броненосцем конфедератов «Мерримак», или «Виргиния», как его называли на юге.

— Насколько я помню, он затонул до «Мерримака» с «Монитором». Значит, это первый корабль, потопленный броненосцем.

— Да, вы знаете историю, — сказал Джордино, на которого ее слова произвели впечатление.

— И НПМА собирается его поднять?

Джордино помотал головой.

— Слишком дорого. Мы поднимем только таран.

— Какой таран?

— Боевое орудие, — объяснил Джордино. — Команда «Камберленда» сражалась, пока вода не залила стволы пушек, хотя их снаряды отлетали от каземата конфедератов, как мячи для гольфа от броневика. В конце боя «Мерримак» протаранил «Камберленд» и отправил его на дно с развевающимся флагом. Но когда «Мерримак» стал отходить, клинообразный таран застрял внутри фрегата и сломался. Вот его мы и ищем.

— Но какова ценность старого куска металла?

— Может, он и не бросается в глаза, как золотые монеты с испанских галеонов, но с исторической точки зрения он бесценен. Это часть морской истории Соединенных Штатов.

Мендоза хотела задать следующий вопрос, но ее внимание привлекли две головы в черной резине, появившиеся на поверхности у баржи. Ныряльщики подплыли, поднялись по ржавой лестнице и сбросили тяжелое оборудование. С их костюмов, блестя на солнце, стекала вода.

Более высокий из двоих стянул капюшон и провел руками по густой гриве черных волос. У него было загорелое лицо, и таких ярко-зеленых глаз Мендоза никогда не видела.