— Ребята! — услышал он чей-то стонущий голос за плечом. — Там же ребята! Да что же это?..

— Не понимаешь, что?

Выкрик получился правильный — сильный и властный. Собственный голос, удивительно точно поймавший нужную интонацию, частично позволил майору прийти в себя.

— Отделение! — взревел он.

По ногам ударило так, что несколько человек растопырили колени в полуприседе — только так они сумели сохранить равновесие. Это показалось бы карикатурой, не будь майору так страшно. Вокруг кричали. Кричали люди в домах, кричали и выли несколько выбежавших из подъездов мужчин в разной степени одетости. На втором этаже прямо над ними распахнулось уже разбившееся окно, осыпав всех остатками своих осколков. Молодой парень в тельнике высунулся из него по пояс, пытаясь изогнуться, заглянуть вверх. Это у него не вышло: дома загораживали обзор, и начавшие наконец-то утихать вспышки доходили до расположенной «поперек» нужного направления улицы только в виде всполохов.

— Братцы! — проорал парень, увидев застывшую тушу БТРа всего в нескольких метрах от себя. — Братцы, что там?

Майор едва не подавился воздухом, набранным в легкие для того, чтобы подать команду. Что именно командовать, он не знал, но был полностью убежден, что язык скажет все нужные слова сам: и сказанное окажется при этом абсолютно верным.

— Ваши склады рванули?

— Болван! — прорычал майор. — Это 155-миллиметровки! В часть беги! Это война!

— Бля!

Парень даже не переспросил, не шутит ли мужик средних лет, направивший зачем-то в его сторону автомат. Он исчез разом, за секунду, как будто его вдернули внутрь за ноги.

— Граждане! — майор обернулся к тем, кто смотрел на него — их оказалось человек пятнадцать: треть рядом, глаза в глаза, остальные в окнах. — Военнослужащим и резервистам немедленно прибыть в свои части! Сборы запрещаю: брать только теплую одежду и средства связи! Отделение!..

Он уже почти не надрывал голос — визг падающих снарядов и глухой рев сотрясающих дома разрывов разом утих. Свет остался и становился все ярче: все, что оставалось от жилого и учебного городка 336-й Гвардейской Белостокской орденов Суворова и Александра Невского отдельной бригады морской пехоты, пылало сейчас сверху донизу. Матросы присланного за ним отделения выстроились короткой шеренгой: лица у них были бледные и осунувшиеся. Наверное, именно так выглядели уходящие в свой первый бой морские пехотинцы Балтики точные две трети века назад. Рядом, на правом фланге, встал милиционер с АКСУ. Выглядел он не хуже других.

— Смирно! Слушай боевую задачу!

Майор не смог, не сумел сказать всю фразу целиком, просто не хватило воздуха. Набрать его заняло полсекунды, и все это время матросы ждали. Кто-то глядел с ужасом, кто-то с растерянностью, остальные — с удивившей бы его, будь он кем-то другим, уверенностью в лицах.

— У меня нет никаких сомнений, что началась война. Кое-кто из вас никогда не верил, что это может случиться, кто-то понимал, что это дело пары-тройки лет. Но она началась сейчас. Мы оторваны от Родины, мы находимся в кольце враждебных государств, но это на-ша зем-ля!!!

Последнюю фразу майор проревел, надсаживаясь: так ему стало хотя бы чуточку легче перебороть ту животную боль, которая перла сейчас из той глубины его памяти, которая даже не принадлежала ему самому.