— И да, и нет… — настаивала она.

— Может, поделишься наблюдениями, ведь из нас двоих именно ты работаешь на границе между двумя скандинавскими странами?

— Здесь есть толковые ребята, — начала она так, словно его вопрос требовал тщательного обдумывания.

— Ну да, толковые. Только через сутки после убийства Палме они додумались закрыть границу. Помню, как начальник полиции сидел допоздна в своей конторе и сквернословил, а убийцу так и не нашли.

— Я и не говорю, что они идеальные. Но у них побольше порядка, чем у нас. Думаю, разница в том, что они всегда полагаются на свой опыт, а мы постоянно импровизируем. Успех того или иного дела у нас зависит от вдохновения. Мы романтики, а шведы верят в систему.

— А ты тут как тут, чтобы подсмотреть, как работает их система?

— Смысл в другом. Это не односторонний процесс. Мы многое можем перенять друг у друга. Это важно, если мы собираемся что-то делать со всем безобразием, которое творится здесь на границе.

Он не был в настроении обсуждать проблему приграничной преступности. Его все еще грызла совесть за то, что он покинул место происшествия, как только туда прибыли патрульные из Конгсвингера и это дело принял инспектор Ларсен.

— Сколько, ты сказала, вы пробудете здесь? — спросил он, закопавшись лицом в ее волосы. Она начала их отращивать, потому что он попросил ее об этом, хотя сама она не скрывала, что лично ей нравится короткая стрижка.

— До Нового года.

— Так долго!

— Но здесь же так уютно. Эй! Не останавливайся, так приятно, когда ты проводишь по спине. Из тебя бы получился замечательный массажист.

— Раз уж скоро я стану негодным для работы в полиции, да?

— Не напрашивайся на комплимент, хитрец, — смеясь, сказала она и слегка толкнула его в твердый живот. Он снова начал тренироваться. Она помогла ему посмотреть на себя другими глазами. Помогла ощутить самого себя совсем по-иному. Не сглазить бы! Он не так воспитан, чтобы любоваться самим собой. Это не в его привычке.

На экране два бандита привели в номер мотеля пару девчонок и трахались каждый в своей постели с криками и стонами.

— Как ты относишься к таким сценам? — спросил он. — Это норвежцы или шведы?

— Х-м-м… — Она слегка укусила его за плечо, словно пробовала на вкус редкий фрукт. — Думаю, девушки точно норвежки.

— С чего ты взяла?

— Они любят быть сверху.

Она перевернулась вместе с ним, так что он оказался на спине. А потом показала ему, что имела в виду.

14

— Кстати, о приграничной преступности, — сказала она немного позже. Они уже попивали напитки из мини-бара: она — колу, а он — пиво. — То столкновение, которое ты обнаружил по пути сюда…

— Вообще-то я смотрю фильм… — начал было он.

— Как тебе показалось, на что это было похоже?

— Что девушку сбили, а преступник скрылся.

— А автомобиль стоял в кювете, не так ли?

— Анита, прекрати говорить о работе. Мы же договорились…

— Ну хорошо…

Они лежали и смотрели, как один из бандитов, скрывая следы преступления, пытался распилить труп на пилораме, из-за чего снег вокруг него был залит кровью.

— Вот этим плохи американские фильмы, всегда ужасная концовка. Слишком гротескно! — сказала она и демонстративно отвернулась.

— Ты не права, — возразил он. — Это сознательное преувеличение, искажение действительности, своеобразный язык, закодированное послание режиссера зрителю…

— Рада, что не знаю этого кода.