— Нет. Не надо. Но ведь почти тысяча человек для защиты одной крепости — это перебор!

— Как бы и этого не оказалось мало… — вздохнул десятник. И, отстегнув наруч, принялся ожесточенно чесать предплечье…

— Угу… — хмуро поддакнул ему Гердер. — Четыре года назад, еще до того, как меня заприметил барон Игрен, двадцать воинов Правой Руки за ночь вырезали треть гарнизона Хегрима. Тогда мне повезло — за сутки до нападения меня отправили сопровождать коменданта крепости в Свейрен. Когда я вернулся обратно, то узнал, что из моей сотни выжило всего семнадцать человек. А мой побратим Дейн… В общем, Бьерн! Возьми-ка мой арбалет. И помоги мне дойти до комнаты с люком…

— Уверен? — посмотрев на мигом окаменевшее лицо подчиненного, Пивная Кружка пожал плечами и кивнул: — Ладно. Но идти сейчас особого смысла нет. Вряд ли черно-желтые появятся тут до полуночи…

…— Бой!!! — услышав дикий рев кого-то из сотников, раздавшийся из коридора, Вигор вскочил с ложа, вцепился в меч, лежащий в изголовье… и с трудом удержал равновесие: у него дико закружилась голова, потом потемнело в глазах и начало тошнить.

С трудом справившись со слабостью, воин повесил меч на пояс и, кинув взгляд на щит, решительно вышел из комнаты: тащить с собой эту тяжесть он был не в состоянии.

Добравшись до лестницы, Гваал несколько секунд постоял на месте, решая, куда идти — звуки схватки доносились и сверху, и снизу.

«Даже если мне хватит сил добраться до крыши, то там меня сможет зарубить даже ребенок… — подумал он и поудобнее перехватил меч. — Значит, надо идти в подвал…»

Первый шаг вниз по лестнице дался достаточно тяжело — Вигору даже пришлось прислониться к стене и дождаться, пока прекратит кружиться голова и успокоится бунтующий желудок. Зато следующий приступ головокружения оказался слабее. Поэтому останавливаться он не стал — просто постарался шагать как можно медленнее и плавнее. Однако добраться до подвала без остановок не удалось — споткнувшись о край выщербленной ступени, Гваал с трудом удержался от падения и прижался к стене, чтобы прийти в себя.

Через несколько минут, осторожно пошевелив головой и почувствовав, что в состоянии двигаться дальше, он аккуратно сделал еще один шаг и, увидев отблески света от пламени факелов на кольчугах сражающихся солдат, мрачно подумал: «Ну, и что я сюда поперся? Показать, что готов на все ради того, чтобы меня оставили в Барсах? А кто это поймет? Десятник Бьерн? Или граф Игрен? Толку от меня сейчас… Ладно, раз пришел, надо вступать в бой…»

Сделав еще четыре шага, Вигор наконец оказался на ровном полу и, почувствовав, что качает его гораздо меньше, медленно потянул меч из ножен.

— Тварь… — рявкнуло за спиной, и в голове Гваала вспыхнуло черное, злое солнце…

…— Он очнулся, сир!

Вслед за голосом, ворвавшимся в сознание, пришла боль. А потом Вигора скрутил дикий приступ тошноты.

С трудом дождавшись, пока пустой желудок перестанет завязываться узлом, воин попробовал смахнуть с губ едкую слизь… и понял, что не чувствует своих рук! Вообще!

Тут же открыв глаза, он увидел носки собственных сапог, болтающиеся над полом. А через мгновение, ощутив боль в вывернутых плечах, чуть не заорал от страха: он висел на дыбе!

— Поднимите ему голову… Хочу посмотреть в его глаза…

В то же мгновение чья-то рука вцепилась в его волосы и заставила поднять голову вверх.

— Не прячь взгляд, десятник! — судя по голосу, его величество Иарус Рендарр по прозвищу Молниеносный не был расположен повторять свои приказы дважды.