Поудобнее перехватив арбалет, Томас облизнул пересохшие губы и задержал дыхание, решив, что показывать свой страх сюзерену — позор для вассала.

Кивок Утерса-младшего, негромкий щелчок — и всадник, едущий первым, начал медленно откидываться на круп своего коня. Вскинутая вверх рука с растопыренными пальцами; зависшие в воздухе поводья, выскользнувшая из стремени нога… — Тому вдруг показалось, что он разглядывает свитки с совершенно не связанными друг с другом рисунками, и что художник, который их рисовал, слегка переборщил с изображением мелких деталей… А потом замедлившееся было время понеслось вскачь, и в вырезах барбютов ошарашенных делирийцев одна за другой начали возникать рукояти метательных ножей…

Сбив с ног вставшего на дыбы коня ударом щита и врубаясь топором в бок летящего на землю всадника, Томас вспомнил, что обязан защищать спину своего сюзерена. И попытался проконтролировать перемещения графа. Но тут же понял, что это невозможно — Утерс-младший метался среди всадников, как ураганный ветер в зарослях камыша. В темпе, в котором Ромерс не смог бы двигаться даже без щита, меча и кольчуги. И безошибочно бил в сочленения доспехов, под плакарт и латную юбку. Там, где мелькала спина Ронни, раздавалось дикое ржание лошадей, лязг железа и предсмертные хрипы. Шестнадцатилетний мальчишка, сравнительно недавно покинувший родовой замок, чувствовал себя в бою, как рыба в воде! И не делал ни одного лишнего движения!

«С ума сойти… — подумал Том, добивая придавленного конем делирийца. — А как он будет сражаться, когда наберется опыта и заматереет?»

— Все… Готовы… Тащи мешки и арбалет… — через пару минут, удостоверившись, что все враги повержены, приказал граф. Потом наклонился над одним из раненых, вытащил у него из ножен мизерикордию и совершенно спокойно ткнул ею в глаз хозяину. — Поторопись: до Зайда рукой подать. А лишние свидетели нам ни к чему…

Глава 36

Аурон Утерс, граф Вэлш

Надежда на то, что мы сможем добраться до Свейрена за четверо суток, умерла к середине первого дня пути. Вернее, не умерла, а скончалась в жутких муках от руки моего верного оруженосца. Если бы не его «потрясающие способности» к лицедейству, то мы, выбравшись на Зайдский тракт, смогли бы мчаться в столицу Делирии, останавливаясь в придорожных тавернах только для того, чтобы переночевать. И не особенно беспокоясь о проверках: имеющиеся у нас подорожные практически не отличались от оригиналов, а шансы встретить по дороге людей, способных понять, что подпись графа Сарбаза и его личная печать являются подделками, были равны нулю. Однако… первая же попытка проехать мимо встречного патруля закончилась побоищем.

Нет, сначала все шло, как надо: воины, увидевшие вышитые на наших сюрко эмблемы Ночного двора, поприветствовали нас поднятыми над головой сжатыми кулаками. Я повторил их жест… и тут патрульные выхватили мечи!

Как потом оказалось, при виде вооруженных вражеских солдат мой великовозрастный оруженосец тут же изменился в лице и «осторожно» потянулся к топору…

…В общем, конец первого и весь второй день мы передвигались по проселочным дорогам и бездорожью, тренируясь правильно реагировать на делирийцев. И в итоге умудрились оставить в живых аж два разъезда! Правда, сумасшедший успех на редкость талантливого ученика не помешал мне встретить третий рассвет в поле: испытывать вновь обретенные навыки Томаса Ромерса в городе Фарбо, столице одноименного графства, я бы не стал даже под страхом смертной казни. Мало того, перспектива открыто проехаться по владениям графа Эрвела Фарбо наверняка не обрадовала бы даже Кузнечика.

…Граф Фарбо, отставной тысячник делирийской армии, начинавший служить еще при деде Иаруса Молниеносного, несмотря на свой крайне почтенный возраст, отличался крайней подозрительностью и на редкость сволочным характером.