Почувствовав, что амасек ударил в голову, я начал размышлять о событиях этого дня. Когда смерть проходит на волосок от меня, я начинаю задумываться о том, как меня угораздило оказаться на должности, которая так сильно способствует преждевременной кончине. Конечно же, ответ прост — у меня не было выбора. Эксперты Схола Прогениум решили, что из меня можно сделать комиссара, и сделали.

Я только-только начал вгонять себя в депрессию и уныние (которые были мне сейчас неким извращенным образом приятны), когда на меня упала чья-то тень.

— Не возражаете, если я присяду? — послышался ласкающий слух голос.

Обычно я не питаю неприязни к женскому обществу, о чем вы узнаете, прочитав достаточно большую часть этих мемуаров, но сейчас все мои желания сводились к тому, чтобы меня оставили в покое, позволив поразмышлять о несправедливости Вселенной. Но неучтивое отношение к инквизитору никогда не оборачивается добром, так что я указал на кресло по другую сторону стола и, как мог, скрыл удивление. Она, как я заметил, тоже нашла время освежиться и переодеться в дымчато-серую мантию, которая как нельзя лучше подчеркивала цвет ее волос.

— Располагайтесь.

Я жестом подозвал официантку и заказал на двоих. Принеся наш заказ, девушка выглядела слегка разочарованной.

— Благодарю. — Эмберли изящно пригубила напиток и едва заметно скривилась, выдав свое мнение о его качестве, прежде чем поставить бокал на стол и насмешливо воззриться на меня. Я попытался вынырнуть из ее бездонных голубых глаз, но в итоге решил, что не так уж сильно мне этого хочется. — Вы примечательный человек, комиссар.

— Говорят, что так. — Я помедлил один удар сердца, прежде чем улыбнуться. — Хотя сам я ничего такого не замечаю.

Эмберли слегка дернула уголком рта.

— О да, герой наш скромный. Вы исполняете эту роль весьма умело, несомненно. — Она залпом опрокинула остаток выпивки и просигналила принести еще. Я, как полный дурак, сидел, раскрыв рот. — Что дальше? «Я просто солдат» или «Поверьте, я лишь слуга Императора»?

— Не уверен, что понимаю ваши намеки… — начал я, но она смешком оборвала меня.

— О, святая невинность! Давайте, давайте, такого спектакля я давненько не видела. — Она порылась в стоявшей на столе тарелочке с орешками, названия которых я не знал, и блеснула в мою сторону улыбкой, полной чистого озорства. — Не трудитесь возражать, комиссар. Я просто подшучиваю над вами.

«Ага, как же, — подумал я. — А еще по ходу дела показываешь, что видишь насквозь каждый мой трюк или махинацию». Наверное, эти мысли отразились на моем лице, потому что ее взгляд смягчился.

— Знаете, вы могли бы просто попытаться быть самим собой.

Эта идея повергла меня в ужас. Я провел столько времени, прячась за маской, что уже не был уверен, осталось ли под ней что-нибудь от Кайафаса Каина кроме дрожащего комка своекорыстия. Но тут меня оглушила еще более пугающая мысль: она знает, о чем я думаю! Все, что я старался скрыть, вся моя мошеннически заработанная репутация для нее как открытая книга. Для нее. Для Инквизиции… Кишки Императора!

— Расслабьтесь, я не псайкер. Просто неплохо разбираюсь в людях. — Эмберли смотрела, как я, даже не пытаясь скрыть облегчения, обмяк в кресле, и в глубине ее глаз плясали озорные искорки.- Что бы вы ни пытались скрыть, ваши тайны и безопасности. И там они и останутся, если только вы не дадите мне повода раскапывать их.

— Постараюсь не дать,- пообещал я, подрагивающей рукой поднимая свой бокал.

— Рада слышать. — Ее улыбка снова потеплела. — Потому как, я надеялась, вы сможете мне помочь.