— Я слышала, вы отлично справились. — Кастин встала рядом со мной, побледнев при виде той разрухи, которой подверглась столовая.

Я пожал плечами, по богатому опыту зная, что снежный ком хорошей репутации растет тем быстрее, чем меньше ты прилагаешь к этому видимых усилий.

— Недостаточно хорошо, чтобы спасти некоторых бедняг, — ответил я.

— Это был самый смелый поступок из всех, что я видел, — донеслось из-за моей спины. Раненого полицейского уводила пара его товарищей. — Он просто встал здесь и полностью подчинил их своей воле, всю чертову кучу…

Его голос затих, добавив к моей героической репутации еще одну страницу, которая, как я знал, уже к завтрашнему утру облетит весь корабль.

— Необходимо будет провести расследование… — Кастин, все еще не в состоянии осмыслить всю чудовищность происшедшего, выглядела оглушенной. — Мы должны знать, кто это затеял, что случилось…

— И кто виноват? — вставил фразу остановившийся в дверях Броклау. Направление его взгляда ясно указывало, где, как он полагал, стоило искать виноватого.

У Кастин краска прилила к щекам.

— Я не сомневаюсь, что мы найдем виновного, — ответила она, легко, но различимо выделив окончание мужского рода.

Броклау не стал развивать пикировку.

— Мы все должны поблагодарить Императора за присутствие комиссара, — учтиво заметил он. — Я уверен, что мы можем положиться на его беспристрастное свидетельство, чтобы прояснить это недоразумение.

«Вот уж спасибо»,- подумал я. Но он был прав. И то, как я подошел к этому вопросу, в результате определило мое, общее с этим полком, будущее. Не говоря уже о том, что заставило меня в очередной раз побегать, спасая свою жизнь, и дало начало длинному и малоприятному сотрудничеству с ручными психопатами Императора и привело к встрече с самой обворожительной женщиной в моей жизни.

Глава вторая

Доброе слово творит чудеса, а доброе слово палача — еще большие.

— То есть вы хотите сказать, — спросил я, катая в руках фарфоровую посудину, — что три человека мертвы, четырнадцать в лазарете и весьма симпатичная столовая разнесена в щепки из-за того, что вашим людям не понравились тарелки, на которых подали еду?

Было видно, как Броклау поерзал на стуле, принесенном Юргеном специально для этого совещания (я велел ему принести самые неудобные, какие только можно отыскать на корабле, ведь любая, даже самая незначительная мелочь способна помочь в утверждении собственной власти), но майор чувствовал себя неуютно не только из-за этого. Кастин в это время старалась сдержать смешок, который я намеревался скоро стереть с ее лица.

— Ну, это несколько преувеличено… — начал он.

— Но именно это и произошло, — едко перебила его Кастин.

Я взвесил тарелку на руке. Вещь была хорошего фарфора, тонкого и прочного, но почти единственная, что уцелела после драки в столовой. Герб 296-го полка рельефно выделялся в самом ее центре. Я обратил взгляд на планшет, лежащий у меня на столе, и демонстративно пролистал отчеты и свидетельства очевидцев, на сбор которых я потратил последнюю неделю.

— В соответствии с показаниями очевидца, которые сейчас передо мной, первый удар был нанесен капралом Беллой Требек. До слияния она была бойцом 296-го соединения. — Я вопросительно поднял бровь, обращаясь к Кастин: — Полковник желает прокомментировать?

— Ее определенно спровоцировали, — ответила она, внезапно потеряв усмешку, которая, казалось, на секунду повисла в воздухе, чтобы перелететь на лицо Броклау.