Восход солнца начался сам по себе, как и заведено исстари и в освященном веками порядке. Небо на востоке начало постепенно светлеть, затем алеть, заголосили петухи, и над горизонтом появился краешек дневного светила. Воины на стенах приумолкли, борясь со сном, и стало ясно, что никакого ночного штурма не будет. А если и будет, то утренний, и лишь в том случае, если подойдет хоть какой-нибудь враг: в зыбком свете раннего утра окрестности столицы продолжали оставаться до неприличия безлюдными.

    «Что ж, придется спасать царство в следующий раз», - не без горечи подумал Иванов и направился во дворец.

    Во дворце продолжался прежний бардак. Дружинники и челядь продолжали заморенно носиться по двору, заглядывали под каждый куст и за каждый угол, а затем разочарованно мчались дальше. В окнах тоже непрерывно мелькали мужские и женские фигуры. Видно, поиски продолжались и там.

    Иванов не удержался и, увлеченный всеобщим энтузиазмом, некоторое время бегал вместе со всеми. Но за углами виднелись такие же взмыленные люди, под кустами не было ничего заслуживающего упоминания, и, обшарив огромный двор в третий или четвертый раз, Иванов наконец понял, что так он ничего не найдет. Тем более богатырь до сих пор не знал, что же, собственно, ищет.

    - Слышь, а чего ищем-то? - остановил он пробегавшего мимо дружинника.

    - Не чего, а кого, - поправил его дружинник и усталой трусцой направился к ближайшему кустику.

    Антошка снял шлем, старательно почесал затылок и водрузил головной убор на прежнее место.

    - Кто потерялся-то? - вцепился Иванов в какого-то слугу.

    Слуга попытался вырваться, но Антошка держал крепко. Поняв, что освободиться не удастся, слуга с трудом отдышался и спросил:

    - Как «кто»?

    - Вот и я спрашиваю: кто? - Антошка с трудом подавил желание подкрепить вопрос хорошей оплеухой.

    - Принцесса, кто же еще? - Слуга воспользовался секундным замешательством Иванова и со всех ног рванул прочь.

    - Василиса, - прошептал внезапно севшим голосом Антон и сам осел на ближайшую лавку.

    Широко распахнулась дверь парадного крыльца, и появился взъерошенный Берендей в накинутой поверх розовой кальсонной пары княжеской мантии.

    - Нашли? - как-то устало спросил он.

    - Нет еще, батюшка-князь, - вразнобой ответили прервавшие свой бег дружинники.

    Берендей душераздирающе вздохнул, оглядел собравшихся, заметил среди них Антона и жестом поманил его к себе.

    - Осиротели мы с тобой, Ванюша, - грустно сказал царь. - Ты не женился, а уже овдовел, а я...

    Он поперхнулся, прослезился, извлек откуда-то здоровенный расписной платок и с чувством уткнулся в него.

    - Ваше величество, - Антошка растерялся при виде такого горя. - Батюшка, может, еще найдется?

    - Где? - сотрясаясь от рыданий, вопросил Берендей. - Везде смотрели! Нет нигде моей лапушки!

    Челядь во дворе понурила головы, словно была виновата, что поиски до сих пор не увенчались успехом.

    Берендей отнял от глаз воняющий луком платок. Глаза князя были красными, и из них продолжали катиться слезы. Вид у Берендея был настолько несчастным, что даже Антошке стало его жаль. Но еще больше, чём незадачливого отца, Иванову было жаль себя. Связанные с женитьбой на принцессе перспективы исчезли вместе с нареченной невестой. Мог стать вторым лицом в государстве, теперь остался никем. Не для того же он пришел в этот мир, чтобы стать рядовым дружинником или бродячим богатырем! Но где теперь найти другую принцессу с покладистым отцом? Большинство, поди, уже замужем.