Несмотря на жару — день еще был в разгаре, — девушки отправились в общежитие, погрузили свои вещи в «мустанг» и отвезли их на квартиру. Наконец Сондра отворила все окна, чтобы впустить послеполуденный свежий ветерок, который чудесно бодрил и принес запах океана, а Рут достала то немногое, что купила сегодня утром в магазине «Сейфвей»: котелок для кипячения воды и приготовления еды, растворимый кофе, сыр, крекеры, туалетную бумагу и коробку свеч, которых хватало на пятнадцать часов. Поставив по свече в каждой комнате, она сказала:

— Хозяйка утверждает, что свет включат завтра. В выходные можно присмотреть все необходимое для кухни и ванной.

Сондра не спеша приводила в порядок свою комнату, хотя красно-золотистое солнце уже ушло за океанский горизонт и длинные тени предвещали наступление последней ночи без электрического света. Плакату Дженис Накамура с камышовыми котами нашлось место прямо над ее кроватью, и, едва проснувшись, Сондра первым делом увидит их; кожаный несессер с письменными принадлежностями, подарок на окончание школы, она аккуратно поставила на стол под окном; фотографию, на которой родители были запечатлены в Большом каньоне, пристроила рядом с ним; платья отныне висели в правой стороне шкафа, юбки и блузки — в левой; туфли выстроились на полу, словно солдатики. Сондра разгладила одеяла, одолженные хозяйкой — потом она купит свои, — распушила подушку и отступила назад, чтобы взглянуть на творение собственных рук.

«Это лишь начало, — с удовольствием подумала Сондра. — Начало последнего путешествия»…

Прежде чем вернуться к Рут и Мики, Сондра взглянула в окно. Как и предупреждала Рут, океана не было видно, но он простирался там, как раз за этими пальмами и крышами домов. Океан Сондры. Она чувствовала его, ощущала его неспокойное дыхание; закрывала глаза, напряженно прислушивалась — и слышала прибой, шум которого сулил столь многое, — ведь далеко за океаном лежал неведомый мир. Наступит день, когда Сондра окажется в том мире — на сей счет она была уверена. Ей предстояло восстановить справедливость, исполнить моральный долг перед теми, кто дал ей жизнь. Надо было обрести себя, найти место в этом мире, вернуться к темной расе, с которой она состояла в родстве. Сондра Мэллоун чувствовала, что стоит на берегу огромного зовущего океана, и это сейчас волновало ее так же, как декан Хоскинс, в то утро вторника произносивший клятву Гиппократа. Все предвещало — она найдет то, что искала.

На кухне Рут намазывала сыр на крекеры. Она работала при свече и одна. Мики все еще не вышла из ванной.

Рут удивлялась, что не дрожат руки: внутри у нее все тряслось. Наконец-то она здесь и предпринимает большой смелый шаг. «Назло отцу я добьюсь своего. Даже если это сулит гибель, я пойду до конца и у финиша окажусь первой!»

Ее отец, один из самых известных врачей штата Вашингтон, настоящий трудоголик, двадцать три года назад расстроился, когда вопреки его желаниям и планам жена родила девочку. Родители Рут поторопились зачать еще одного ребенка, и вскоре на свет появился Джошуа. Обида была забыта. Затем родился Макс и, наконец, Дэвид. А через некоторое время родился последний ребенок, последний и поэтому самый любимый. Им оказалась девочка. Будто совсем не было старшей дочери, будто он копил любовь именно для младшенькой, Майк Шапиро стал с нежностью относиться к маленькой Джудит. Ей была отдана роль принцессы — роль, которая по праву принадлежала Рут.

Нет, Рут не обижалась на отца. Она росла пухлым, неуклюжим, вызывающим разочарование ребенком, который то и дело опрокидывал молоко или расхаживал по дому с крошками пирога на подбородке. Сегодня, будучи взрослой, она соперничала со своими братьями: Джошуа учился в Вест-Пойнте, и его фотография занимала центральное место на каминной полке в гостиной; Макс был слушателем подготовительных курсов при медицинском колледже Северо-Западного университета и в будущем собирался работать с отцом; Дэвид проявлял большие способности в юриспруденции.