Мисс Тиммонс снова рассмеялась и пробормотала:

— Остерегайся волков.

Было как-то странно впервые оказаться в операционной. Сондра знала, что рано или поздно это должно было случиться, но она не ожидала, что совершит этот важный шаг так скоро — задолго до третьего курса, когда начнется стажировка в больнице. Но она здесь, проучившись всего шесть недель в медицинском колледже!

Любопытно, что это место чем-то напоминало ванную: кругом кафель, прохладно, множество голосов отдаются эхом, вокруг много сверкающего хрома, стекла, прозрачного пластика. Освещение ярче солнца, холодно-белое и резкое. Это было герметически закрытое пространство без окон, так что нельзя было определить время суток или погоду. Оперблок представлял собой лабиринт из маленьких выложенных зеленым кафелем помещений. Во всех отдавались голоса, звук проточной воды, звон стекла. Похожий на мыло запах антисептика наполнял воздух; вентиляторы подавали повторно кондиционированный воздух, который охлаждал и высушивал кожу. И этот воздух перемещался столь активно, что это почти пугало.

Мисс Тиммонс подвела Сондру к какой-то коробке, достала из нее разрисованную цветами бумажную маску фирмы «Джонсон и Джонсон» и показала, как ее надеть:

— Зажмите нос вот так. Правильно. Те, кто надевает очки, потом мало что видят сквозь запотевшие стекла.

Надев маску, Сондра поняла, почему большинство сестер в операционной носят обильный макияж на глаза. Глаза остались единственной видимой частью лица!

— Есть всего несколько правил, которые нам следует повторить, — наставляла мисс Тиммонс. В это лихорадочное утро шум и суета в больнице Св. Екатерины были невыносимы, но старшая сестра по просьбе доктора Парсонса нашла время проинструктировать студентку. — Ничего не трогайте. Даже не шевелитесь. Я найду вам местечко в этом помещении, и вы останетесь там в течение всей операции. Если вы захотите пойти куда-то, сперва обратитесь к дежурной сестре: лишь она одна нестерильна. Здесь соберется очень много народу, поскольку это операция на головном мозге.

— Мне мыть руки?

— Мыть руки? Господь с вами, голубушка, вы будете в восьми дюймах от стола! Мы не допускаем непосвященных в зону стерильности. Извините, никаких хирургических халатов, никаких перчаток.

Старшая сестра убежала, оставив Сондру стоять у раковин. Она видела, как мимо провозят каталки с лежащими пациентами, затем их увозят пустыми; как катят красные анестезионные аппараты на колесиках из одного помещения в другое; слышала, как в циркулирующей прохладной атмосфере оперблока звучат распоряжения. Кто-то пробежал мимо нее с испуганным лицом, двое мужчин в зеленом сидели у стены, скрестив руки на груди, а медсестры в развевающихся зеленых халатах торопливо проходили мимо с подносами, на которых лежали только что простерилизованные инструменты, и пар поднимался от их никелированной поверхности.

Человек в зеленом халате и маске с убранными под колпак волосами подошел к раковинам, где стояла Сондра, раскрыл хирургическую губку и, увлажняя руки, лениво оглядел Сондру с ног до головы.

— Вы здесь новенькая?

— Я здесь в гостях.

Его брови поднялись в недоумении.

— Я студентка, — объяснила Сондра и увидела, что в глазах мужчины тут же угас всякий интерес к ней.

Сондра отошла в сторону, когда еще двое мужчин в зеленых халатах и масках подошли к раковинам. Они достали губки и, подставляя руки до локтя под струи воды, продолжали разговор о давлении в центральных венах. Один из них заметил Сондру, отстранился от раковины и сказал:

— Привет. Где это я пропадал, пока вы ходите по белу свету?

Сондра тихо рассмеялась за маской.