Вы знаете, что первые спутники были запущены в конце Земной эры. Был даже спор, что от них, а не от полета человека в космос надо отсчитывать нашу эру. Запускали их часто, фотографировали с них планету. Первые снимки были не ахти какие, получался преимущественно облачный слой… видите? Но постепенно наловчились. Среди обилия снимков отбирали удачные, выразительные. Так и получился этот фильм о Земле.

Каждый кадр – сутки планеты.

Год ее промелькнет перед вами за время глубокого вдоха, за семь секунд.

На весь фильм уйдет полчаса – вы и не заметите, как они пролетят…

8. ИСТОРИЯ ДЛЯ ДЕТЕЙ

– В начале нашей эры суши на планете было вдвое меньше, чем сейчас. А людей вшестеро меньше. Но расселялись они крайне неравномерно. Где пусто: в высоких широтах, в горах, в пустынях… – Тер показывал указкой на шар, одновременно игрой пальцев на пульте проявлял в нужных местностях соответствующие им пейзажи: тундру, пустыню, тайгу, горы… – а где густо.

Гуще всего люди селились в городах – в таких предельно заорганизованных, насыщенных техникой и энергией комплексах. Там в малом пространстве размещались миллионы людей.

– Друг на дружке? – пискнули с амфитеатра.

– Именно. В многоэтажных домах. Вот как это выглядело…

Щелчок – и Дортмунд‑Кельнское скопление городов из сложного коричневого пятна на северо‑западе Германии развернулось в панораму города, какую можно увидеть с самолета; она приблизилась, растеклась улицами‑ущельями с потоками машин и людей в клубах газов.

Дети оживленно защебетали, а Берн почувствовал ностальгию.

– Социальный феномен городов еще ждет своего исследователя, – погасив вид, продолжал Тер. – Может, кто‑нибудь из вас, став взрослым, разберется в побуждениях, которые сгоняли людей тогда вот так роиться в «ульях», оставляя большую часть поверхности планеты необжитой, и слабо контролируемой. А пока вам многое придется принимать как факт. Я еще могу растолковать вам такие понятия, как «зимы», «пустыни», «города» – а в чем‑то вы, возможно, разберетесь потом, взрослыми…

– Ты нам не говори, что мы узнаем потом, – резонно заметил какой‑то мальчишка из тьмы. – Ты показывай, что у тебя здесь сейчас.

– Если нам все будут только говорить, что мы узнаем потом, – добавил вредненький девчоночий голос, – то мы никогда ничего не узнаем!

Берн профессионально посочувствовал узбеку, взявшему на себя задачу объяснить семилеткам то, что не всякому взрослому по уму.

– Да, в самом деле, – сконфузился Тер, – я увлекся. Вы шумите, если я еще буду, правильно… Итак, какие изменения больше всего заметны вначале? Эти города – видите, как растут!

На сфере серо‑коричневыми кляксами разрастались Токио и Нью‑Йорк, Лондон и Париж, Москва и Калькутта, Бомбей и Чикаго… многие новые города в Сибири, Австралии, Африке. Они ветвились пригородами, промышленными зонами, смыкались ими, сливаясь иной раз в общее, еще более причудливое пятно.

Вокруг менялась местность: взрыхленными валами откатывались поля и леса, наступала вслед им сыпь кварталов; вверху менялась атмосфера – чаще собирались (и даже возникали) над городами облака и выпадали дожди, все обширнее становился над каждым сизо‑коричневый «бугор» пыли и промышленных газов.

– Кроме того, заметно менялись реки, на них росли искусственные моря гидроэлектростанций. Видите: вот… вот… – Тер показывал Енисей, Миссисипи, Волгу, Нил, Колорадо; эти реки все шире разливались между перемычками‑плотинами. – ГЭС были единственным тогда способом прямого извлечения солнечной энергии, малой доли ее, попавшей в круговорот воды.