– И ещё переводчик для тебя. Мне не положено, ты же понимаешь.

    – Да-да. Где этот майор-пограничник, который нас вел? Он совсем неплохо говорит по-английски…

    – Проснись! Проснись! – Она тыкала его в бок, терла уши, чтобы кошмар не продлился и тем более не выплеснулся вовне. – Вик, проснись! Клавдий! Проснись, Клавдий!!!

    – Да, – сказал он и полусел, опираясь на локти. – Да. Все в порядке. В порядке. Пить.

    Она поднесла ему к губам пластиковый стакан, и он жадно выхлебал ледяную воду.

    – Все в порядке, – повторил он. Перевел дыхание. – Я сильно кричал?

    – Сильно… – Маша почувствовала, как задрожал голос. – Надо что-то делать, Вик. Я так больше не могу.

    – Надо, – сказал он, сжимая ладонями виски. – Надо что-то делать…

    Это повторялось из ночи в ночь – уже третий год.

    – Поедем к Марьяне? – безнадежно сказала Маша.

    – Поедем, – сказал Виктор. – Запрягай.

    – Что ты сказал? – не поверила она.

    – Я сказал: поехали. Все равно так больше невозможно… чего же ждать? Терпеть? Ты знаешь, я ведь и сам просыпался сегодня… ну, раньше… я проснулся и подумал: зачем? Будь что будет… в смысле: а пропади оно все пропадом…

    Он снова лег.

    – Я решил застрелиться, – сказал он. – Если не получится у Марьяны…

    – Получится, – всхлипнула Маша. – Получится.

    – Ну, откуда же мы знаем…

    – Получится. – Она уже рыдала, но ещё про себя, внутри. – Получится, получится, получится…

    Глава третья

    Зона

    19 августа 2014 года

    Владивосток, Россия

    – Эвита Максимовна! Готово, выезжаем!

    Она с неохотой оторвалась от окна. Вид открывался умопомрачительный. Солнце поднялось совсем невысоко, ало-бирюзовая дымка пылала, и не разобрать было, где кончаются сопки и начинается небо. Бухта Золотой Рог была как на ладони, сам город задорно карабкался по холмам и сопкам, справа внизу сверкало здание морского вокзала и виднелись надстройки и мачты нескольких кораблей. Вдали темнел силуэт старого авианосца «Нимиц», переданного калифорнийцами силам Космического флота ВОС и переделанного в плавучий космодром.

    В небе над ним таяли косые короткие светящиеся следы только что взлетевших катеров…

    – Иду, Дима.

    Ким улыбнулся своей знаменитой улыбкой, поправил на плече сумку и отступил, чтобы пропустить её и закрыть дверь. Последние недели он не упускал случая оказаться рядом, коснуться как бы ненароком… Нельзя сказать, что это было неприятно, даже наоборот, но у Виты были строгие правила: никаких шашней с подчиненными. Равно как и с начальством.

    Правда, и самые строгие правила имеют срок годности… И дату введения в действие.

    К машинам спускались по асфальтовой дорожке, местами переходящей в лестницы. В одном месте перила были выломаны, зияющий проем кто-то забил свежей желтой занозистой доской.

    У двух «ниссанов-патрулей», светло-серого с государственным орлом на капоте и дверцах и темно-зеленого, без надписей, зато с массой всякой светотехники на крыше, стояли трое полицейских… хотя нет, здесь они ещё называются по-старому… трое милиционеров в форме и один штатский, совсем мальчик – в светлом льняном костюме.