Приготовившись минут пять терпеть ворчание и жалобы на пищу, цены, гостиницы… я начал прислушиваться к разговору в соседнем купе, дверь которого была открыта и из которого доносилась английская речь. Говорил человек со звучным голосом и легким акцентом. Заинтересовавшись, я прошелся по коридору взад-вперед, делая вид, будто просто прогуливаюсь. На обратном пути я в последнюю секунду мимоходом заглянул в заинтересовавшее меня купе. Там напротив седовласого человека в черном свитере и черных же брюках сидел симпатичный подросток. Сначала я подумал, что мужчина— священник. Оба кивали головами. На меня ни один даже не взглянул.

— Где я воевал? Я сражался с русскими в Вене! В самом конце войны нацисты посылали в бой любого мальчишку, который еще дышал и способен был держать ружье. Тогда погибли мой брат Клаус, которому было семнадцать, и мой лучший друг. В то время многие прятали сыновей от нацистов, как позже прятали дочерей от русских по той же самой причине — чтобы избежать насилия. Нацисты насиловали нас — мальчишек — тем, что нахлобучивали нам на головы каски и посылали в бой. Русские просто насиловали девушек… Кхгм!… более естественным образом. Но знаешь, в чем разница? И в том, и в другом случае, спускай штанишки и делай, что говорят, не то тебе конец.

Тогда, в пятнадцать лет, я казался себе очень крутым. Впрочем, в пятнадцать у любого парня голова битком набита всяким дерьмом. И вот, такой мистер Крутой с головой, полной дерьма, говорит: «Ладно, пойду воевать». Мы, мальчишки, дети, против русской армии. Притом, что от нашей армии практически ничего не осталось! Ни боеприпасов, ни провианта, а всех офицеров вернули, чтобы защищать Германию… Ха! Это было самоубийством, тем не менее мы, крутые, отправились воевать. Представляешь, до чего мы были глупы? Это было почти прекрасно.

— А весело было?

— Сначала просто скучища, поскольку ничего не происходило, потом в один прекрасный вечер я испугался, как никогда в жизни. В ту ночь мы проснулись от криков «Бегите! Русские идут, их миллионы, и их ничто не остановит. Бегите. Постарайтесь не угодить им в лапы «.

Мужчина замолчал. Стараясь не пропустить ни слова, я изогнулся так, что у меня заныла спина. Потом до меня донеслось чиркание спичкой, потрескивание прикуриваемой сигареты, длинная затяжка, выдох струи дыма. Мне вдруг захотелось не только выслушать окончание истории, удобно расположившись в теплом купе, но и стрельнуть у рассказчика сигарету.

— Ну мы и побежали. Боже мой, как мы бежали! Но, впрочем, куда побежишь ночью? Ведь враг может быть где угодно. Особенно, когда совершенно не знаешь окружающей местности. Мы находились где-то около Гмюнда, возле границы. Стояла кромешная тьма, а мы были до смерти перепуганы. Бежали, падали и снова бежали. Ну и ночь! Наконец, слава тебе Господи, забрезжил рассвет. Вокруг стояла удивительная тишина. Мы то и дело останавливались и прислушивались в надежде услышать грохот пушек или звуки перестрелки, но тщетно. День был прекрасный. Какая-то плачущая крестьянка указала нам путь на юг к Вене. Она причитала: « Что делать? Они убьют нас. Они придут и всех нас перебьют! « К тому времени мы уже побросали казавшиеся нам слишком тяжелыми ружья и вещмешки. Русские были прямо позади нас, так стоило ли тащить на себе лишнюю тяжесть? Но к середине дня мы об этом горько пожалели, поскольку чертовски проголодались, а у нас не было ни крошки еды! Не забывай, что в те дни с пропитанием вообще было очень трудно. Я разве тебе этого еще не говорил? Почти все продукты направлялась в войска, поэтому, когда у нас кончились припасы, мы не могли просто подойти к любой двери и попросить у незнакомых людей хлеба или картошки. Их просто не было! Не было! Вся страна голодала. Русские приближались, американцы приближались, все приближались.