|
Кандидат наук, шишка на ровном месте! В дрейфе еще туда‑сюда, перед Северным Ледовитым океаном все равны, а вернешься на материк, встретишь – спасибо, если узнает и бровью пошевелит в знак приветствия. Гордая штучка Груздев, только, если разобраться, гордости его цена ломаный грош. Пусть у тебя на каждой стене по диплому висит, а кто из нас людям нужнее? Насчет меня объявления на всех витринах, а тебя то здесь сокращают, то там по конкурсу не проводят. Я‑то без тебя где хочешь проживу, а попробуй‑ка ты без меня! Даже смех берет – кандидат физико‑математических наук, а до позавчерашнего дня понятия не имел, что на баллоне с газом резьба обратная, против часовой стрелки: хорошо, успел молоток перехватить, не то остались бы от крупного ученого рожки да ножки. А считается – полярник! Продрейфует такой раз‑другой, и на всю жизнь, как крот, в бумажки зароется – мир открытиями удивлять…
Кирюшкин, задыхаясь, бросил пешню. – Попробуем еще разок, – сказал и поплелся к трактору. Дважды уже пытался Кирюшкин сорвать с места магнитный павильон, и оба раза трос со звенящим стоном натягивался, будто предупреждая, что такая тяга ему непосильна и стальные жилы его не выдержат, лопнут. – Посвети ему! – крикнул Дугин. Груздев послушно выдернул торчащий в снегу факел и, спотыкаясь, пошел к трактору. Работничек, ноги не держат… Дугина взяла обида. Шахматист! Всю пургу фигурки передвигал, а павильон оставил в снегу, времени не нашел зачистить полозья. С любым желающим на высадку играл, одного только Дугина не замечал – как сквозь витринное стекло смотрел. Ни разу не предложил: «Давай сгоняем, Женька!», а с Филатовым – чуть не в обнимку… Кирюшкин и Груздев вернулись, взялись за пешни. – Еще немножко! – молил Груздев. – Немножко? – передразнил Дугин. – Там, может, ребята загибаются, трактор позарез нужен, а мы из‑за тебя здесь застряли… шахматист! – Не ищи виноватых, Евгений, – Кирюшкин выпрямился, приподнял факел и с беспокойством прислушался. – Близко они, торосы, капут твоему павильону, Георгий. Давай хотя бы приборы вытащим, пока время есть. Все трое вскинули головы: с крыши кают‑компании Горемыкин повернул прожектор, и мощный пучок света оживил грохочущую ледяную гору. Обламывая кромку льда и подминая его под себя, вал торосов неумолимо приближался, он был уже в ста шагах. Груздев в отчаянии смотрел то на вал, то на Кирюшкина и Дугина. – Здесь, в этом районе, самые интересные данные… уникальные… – Ничего не поделаешь, паря, скушают нас торосы… Груздев поник головой. – Хорошо… Будем вытаскивать приборы. – Погоди, – остановил его Дугин. – Дядя Вася, а если по саням – трактором? – Женя! – В глазах Груздева вспыхнула надежда. – Ну, разобьем их – бог с ним, не обращая внимания на Груздева, продолжал Дугин. – А вдруг с места сдвинем? Кирюшкин одобрительно хмыкнул и внимательно осмотрел полураскопанные, все еще скованные льдом сани. – Попытка не пытка, – сказал он, – шанс есть. Кирюшкин развернул трактор. Дал газ и с силой ударил бампером по саням, один раз, другой. Из‑под них брызнули осколки льда, павильон покачнулся. – Ну, Женя! – От избытка чувств Груздев просто развел руками. – Ну, Женя… – Давай помалу! – крикнул Кирюшкину Дугин, глядя, как сани с павильоном двинулись за трактором, и с удовлетворением думая о том, что Николаичу, конечно, будет известно, кто своей удачной идеей спас павильон, и Николаич будет доволен и выразит это глазами. |
